Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Вообще дачников по Неве жило немного, сообщение было пароходами, которые ходили довольно редко, но места были отличные. Красавица Нева, с ее знаменитой невской лососиной, вообще богата рыбной ловлей. Великолепные леса с прекрасной охотой. Сюда приезжали те, кто искал тишины на лоне природы, любил охоту, рыбную ловлю и водный спорт. Было много гребных лодок, парусных яхт. По берегам Невы встречались большие собственные дачи с усадьбами. Скученных поселков не было, поэтому дачники жили отчужденно, общественных развлечений не было. Купаться надо было с оглядкой: глубокая, широкая река, быстрое течение, холодная вода. Ладожское озеро давало себя знать, оттуда дули холодные ветры. Выше Мойки берега Невы были заселены еще меньше, дачи встречались редко. Грузовое движение по Неве было большое, буксирные пароходы тянули громадные плоты, главным образом с реки Оять, волокли баржи с хлебом с Волги или дровами с той же Ояти, Волхова, Шелони, с Тихвинки и Сома. Тянули песок, бутовую плиту с Путилова на Волхове, кирпич с берегов Невы. Все это заставляло быть очень внимательным того, кто катался {204} или рыбачил с лодки. Часто были слышны тревожные гудки буксирных пароходов. С Финляндского вокзала шла лишь одна линия - на Выборг. Здесь было много дачных населенных мест: Ланская, Удельная, Озерки. Да, Ланская была дачной местностью, как и Лесное. Семья одного из авторов два года жила на даче в Лесном, недалеко от парка Лесного института. В Лесное можно было приехать на паровичке. Удельная, Озерки, Шувалово были веселые дачные места, с театрами, танцами, катанием на лодках по озерам 55. Лесное было более тихим дачным местом, хотя театр там тоже имелся. На Шуваловском озере был яхт-клуб. За лето здесь устраивалось несколько парусных гонок. Дачники гуляли в Удельнинском парке и ближайших лесах - Сосновке, Пискаревском лесу. При входе в Шуваловский парк была горушка под названием Парнас. Дворец Шувалова был запущен, никто там не жил, парк походил на лес. Следующей станцией было Парголово с поселком на горе и маленьким озером. Дачи были недорогие. Остальные дачные места до Финляндской границы ничем не выделялись. Разве только что при станции Левашово был хороший парк с озером, который теперь носит искаженное название "Осиновая роща", хотя осин там нет. На самом деле парк назывался "Осиная роща", потому что было много ос. До Токсова железной дороги не было. Местные жители и немногочисленные дачники добирались в этот чудесный уголок на подводах, по дороге через Лесное на Гражданку56 либо по дороге через "Осиную рощу" на Юкки. Граница с Финляндией была за Белоостровом, по реке Сестре. За Белоостровом шли дачные места по берегу Финского залива: Оллила (Солнечное), Куоккала (Репино), Териоки (Зеленогорск), Тюрисяви. Здесь стояли виллы с огромными участками. В последнее десятилетие прошлого века эти места сделались модными. Постройки были настолько богаты, что дачи Репина "Пенаты", писателя Леонида Андреева выглядели скромно. (Теперь в оставшихся дачах разместились дома отдыха.) Владельцы дач на береговых участках имели моторные и парусные яхты, а в Териоках был яхт-клуб. Здешние дачники иногда ездили на концерты в Сестрорецк57. Переезд границы не замечался, проверки паспортов и таможенного досмотра не было. Если становилось известно, что в Финляндию везут в большом количестве водку, {205} осматривали более тщательно, но, как правило, ничего не находили. Вся Финляндская железная дорога обслуживалась финнами в голубых кепи и в форменных тужурках. В Белоострове еще были русские жандармы, а в Териоках на станции стоял финский полицейский в черной каске, мундире со светлыми пуговицами и тесаком с белой металлической отделкой. Деньги ходили общероссийские и финские марки из расчета 37 копеек. Бывали курьезы, когда финн-извозчик не хотел везти дачника за 50 копеек, а за марку с удовольствием соглашался. По обеим сторонам железной дороги был сплошной лес, который теперь очень поредел. Поведение финнов нередко вызывало недоумение. Скажем, в лесу, далеко от жилья, на лесной дороге на суку висит большой кувшин с молоком. Российский дачник детально все осмотрит, пальцем даже попробует содержимое, а дома у хозяина-финна спрашивает, что все это значит. Тот объясняет, что в версте от дороги есть хутор, откуда и выставляется молоко для почтальона, который каждый день проезжает мимо и оставляет пустой кувшин. Или же один из авторов на Сайменском канале58 наблюдал такое: вечером пароходик шел среди леса. У маленькой пристани, где не было ни одного человека, с парохода сгрузили несколько тюков. Пароходик свистнул и пошел дальше. У матроса спросили: как же, мол, сбросили тюки, а сами уехали? Финн, посасывая трубку, объяснил, что в 12 километрах от пристани есть большое селение. Утром из селения приедут и мануфактуру заберут. Если придешь в лавку, за тобой никто не следит, а ты, взяв что нужно, платишь деньги, тебя не проверяют. Отдых на финских дачах был хорош: кругом леса, озера, море, много черники, брусники, грибов, но страшная скука, малолюдно. Только в Териоках был летний театр, до и он как-то не процветал. Поедем, любезный читатель, по Сестрорецкой железной дороге. Это была отдельная железная дорога. Деревянный маленький вокзальчик с хорошим буфетом и садиком находился в Новой Деревне между "Виллой Родэ" и рестораном "Славянка" 59. "Вилла Родэ" - фешенебельный ресторан с эстрадой, великолепными оркестрами и первоклассной кухней. "Славянка" находилась на самом берегу Невки, с пристанью, куда подходили пароходы, а зимой подкатывали тройки с озябшими гуляками, чтобы выпить горячего глинтвейна. Эта дорога имела две линии: одна на Скачки и дачное селение Коломяги60, другая - вдоль Финского залива до Сестрорецкого курорта {206} и Дюн. Колея этой ветки была обычная, имперская, вагончики и паровичок, зашитый в железную коробку, маленький, выкрашены в ярко-желтый цвет. Против вокзала на Невке была пристань, к которой подходили пассажирские пароходы и баржи с грузом. К пристани был проложен железнодорожный путь, грузились товарные вагончики. Эта частная железная дорога летом была очень оживленной. Много публики ездило на ипподром на станцию Скачки. Много дачников путешествовало в Коломяги. На скачках работал тотализатор, возбуждая азартнейшую игру. Через подставных лиц играли и сами жокеи. Картина скачек была эффектна: лошади несутся на полном галопе, жокеи в цветных колетах, шапочках, ботфортах с желтыми отворотами, помогая лошади, буквально нависают над ее головой61. Коломяги было уютное дачное место; дачи недорогие, дачники общались между собой, ставили любительские спектакли, танцевали. Близость Озерков, Удельнинского и Шуваловского парков, окрестных полей и перелесков создавала хорошие условия для отдыха. Близость города была удобна для местных жителей, служащих в столице. По другой линии этой же дороги на Сестрорецк первой станцией была Лахта, следом - Ольгино. Летом здесь было много дачников, которых привлекали соседство Финского залива, близость города, недорогие цены на дачи. В прибрежных камышах водились утки, дачники на челноках уходили в залив ловить рыбу. В описываемое время купались с лодок, а на пляже располагались в одном месте женщины, в другом мужчины. Такой порядок соблюдался строго. Следующей станцией была Раздельная, ныне Лисий Нос. Тогда это было небольшое, неинтересное имение, связанное с ужасами казней через повешение политических, осужденных после первой русской революции. От Раздельной шла ветка длиной около 3 километров на самый мыс, названный как и вся местность, вдающаяся в залив, Лисьим Носом. На оконечности мыса была деревянная пристань, куда заходили пассажирские пароходы из Кронштадта, а паровозик с двумя-тремя вагончиками по согласованному расписанию доставлял пассажиров до Раздельной. Из Кронштадта приезжали дачники, селившиеся на станциях Сестрорецкой ветки, или те, кто на Сестрорецком курорте хотел провести хотя бы несколько часов вне скучной и строгой морской крепости. Пристань и ветка Лисьего Носа обслуживали военно-морское ве-{207}домство, имевшее здесь разного рода постройки и сооружения. Далее вдоль ветки был поселок Разлив - одно из любимых дачных мест петербуржцев. Сам разлив с обширной акваторией, получившись в результате запруды реки Сестры, служил местом купания, рыбной ловли, охоты, парусного спорта. На берегу стоял большой деревянный театр, где любители ставили спектакли, после которых обязательно устраивались танцы. За Разливом находился городок Сестрорецк с чистенькими улицами и веселыми домами. Главным в Сестрорецке был знаменитый старинный ружейный завод, где тогда делались русские трехлинейные винтовки. Завод был небольшой, но имел прекрасных специалистов, рабочих и инженеров, которые пользовались в городе уважением. При заводе был полигон, где пристреливались готовые винтовки. Целыми днями оттуда слышалась стрельба, что несколько утомляло. Дачников приезжало много. Хорошие пляжи, "Дубки" - роща, посаженная еще при Петре I, сосновый лес, живописный разлив, близость курорта привлекали петербургского обывателя. Сам Сестрорецкий курорт состоял из небольшой лечебницы, окруженной сосновым парком, дорогого ресторана и большого концертного зала - деревянной постройки интересной конструкции. В этом курзале летом давали концерты в исполнении постоянного симфонического оркестра, устраивали балы. На этом курорте главным занятием был флирт, а не лечение. Против парка шла длинная дамба с пристанью, к которой подходила железнодорожная ветка. Эта ветка добиралась сюда по самому пляжу, между двумя невысокими заборчиками. Вдоль этой ветки, параллельно берегу, пролегала длинная застекленная галерея, где в ветреные и ненастные дни прогуливалась курортная публика. Когда поезд приходил на станцию Курорт, состав отцеплялся, а паровозик с двумя вагончиками шел дальше в Дюны, где был полустанок Школьная. Такое название полустанок получил потому, что там было учебное заведение для больных мальчиков, которые жили там на полном пансионе и учились. Вокруг школьных помещений на дюнах шумели сосны. * * * Пригороды Петербурга, как и окраины его, непрестанно застраивались новыми, более благоустроенными дома-{208}ми, деревянными и каменными. К сожалению, и то и другое строительство сопровождалось вырубкой леса, что сразу меняло вид местности. Однако в наше время даже появление каменных домов не выглядело урбанизацией - сельский характер поселков сохранялся. В связи со строительством мы расскажем, как происходила закладка домов. Гимназисты |
|
|
|
|
