<<<     ΛΛΛ     >>>   

Федеральные власти также имели также серьезные проблемы во взаимоотношениях с республикой Татарстан. Хотя татары составляют менее половины населения республики, татарский национализм всегда был сильным и подогревался памятью о Казанском ханстве, завоеванном Россией в ХІХ в. В марте 1992 года Татарстан, несмотря на сильную негативную реакцию из Москвы, провел референдум, на котором большинство избирателей поддержало идею о республике как суверенном государстве, находящемся в свободной ассоциации с Россией. Сходные требования раздавались также из соседнего Башкортостана.

Напряженность внутри Российской Федерации была до некоторой степени смягчена так называемым Федеративным договором, который был подписан 29 февраля 1992 года Россией и всеми членами федерации, кроме Чечни и Татарстана. Договор, рассматриваемый как интегральная часть конституции после того, как она вступит в силу, оговаривал, что республики соглашаются со своим статусом в составе России, но наряду с этим усиливается их политическая и экономическая автономия, особенно по сравнению с областями России. Эти условия в основном признают желание республик независимо управлять собственными естественными ресурсами, напрямую (не через федеральный центр) вести внешнюю торговлю, усилить официальную позицию национального языка и сохранить уникальную национальную культуру. К примеру, республика Саха (Якутия) имеет менее одного процента общего населения Российской Федерации, и только треть его составляют якуты, но в ней добывают более 90 процентов всех алмазов Российской Федерации и более 25 процентов ее золота. Тем не менее, согласно особому договору, Саха получила разрешение на свободную внешнюю торговлю при условии, что около трети дохода от алмазов и около 12 процентов дохода от золота Саха оставляет за собой.

В противоположность этому области, богатые газом и нефтью, но населенные в основном русскими, не имеют таких привилегий. Нарастание недовольства части населенных русскими областей явилось результатом национальных движений меньшинств внутри России и получило отражение в их собственном законодательстве, налогообложении и таможенных режимах на границах областей. Было несколько попыток провозгласить области республиками (например, на Урале, в Волгоградской и Вологодской областях), а Санкт-Петербург успешно провел референдум за полноправное членство в Российской Федерации с таким же распределением власти между центром и регионами, как и в случае национальных республик.

Значительно более важными гарантиями стабильности федерации, по крайней мере до конца 1994 года, стали не юридические или политические, а экономические. В январе 1992 года Российская Федерация освободила цены, а затем начала активный процесс приватизации государственной собственности и предприняла другие шаги в направлении рыночной экономики. Типичная для советского периода нехватка товаров исчезла, но в первый год шоковой терапии инфляция достигла примерно 2500 процентов (примерно 850 процентов в 1993 г. и менее 25 процентов в 1996 г.).

В 1992-1993 гг. сепаратистские установки в большинстве российских республик явно пошли на спад по мере того, как экономическая реформа, хотя и медленно и непоследовательно, делала многое для построения всероссийского рынка, который дал сильные стимулы для межрегиональной интеграции. Республиканские элиты теперь были не столько обеспокоены проблемами политической власти или символическими атрибутами государственности, сколько получением экономических выгод и льгот путем выторговывания их у федерального руководства. Проблема республиканского сепаратизма, таким образом, временно отошла на задний план.

Вплоть до осени 1992 года Россия была свободна от этнического насилия, распространенного во многих государствах "ближнего зарубежья". Первый кровавый конфликт на российской территории вспыхнул в конце октября в результате длительного территориального спора двух северокавказских этнических групп - осетин и ингушей. Столкновение привело к реальной этнической чистке, поскольку ингуши были насильно выселены из Пригородного района - части своей исторической родины, которая теперь принадлежит Северной Осетии. Москве не только не удалось предотвратить насилие, но российские войска, посланные для восстановления порядка, также приняли участие в конфликте, помогая в осетинам, большинство которых придерживается православия, против мусульман-ингушей. Этот инцидент сильно подорвал престиж России в регионе. В то время, когда пишется эта книга, осетино-ингушский конфликт скорее находится в заглушенном состоянии, чем разрешен. Этот случай впервые показал, что Москве не хватает решительности и, главное, компетентности, необходимых для разрешения этнических споров и защиты человеческих прав национальных меньшинств. Ситуация не изменилась и по сей день.

На протяжении большей части 1993 г. на политической сцене России доминировал нарастающий конфликт между ориентированной на реформы исполнительной властью и более консервативной законодательной властью. Эта конфронтация оказала явное влияние на развитие российского федерализма, поскольку республиканские и областные элиты выступали как могучие политические действующие лица, которые могут определять равновесие между двумя противоборствующими силами. Как президент, так и парламент соперничали за влияние на них, распределяя субсидии и другие экономические привилегии в ущерб общенациональной финансовой стабильности. В этих обстоятельствах проблема равенства республик и областей в основном утратила свое значение, поскольку республиканские и областные лидеры, выдвинутые по большей части из старой партии номенклатуры, утвердились в стране в качестве высших политических арбитров.

Эта обстановка, угрожавшая единству и стабильности России, радикально изменилась с роспуском Верховного Совета России и подавлением путча в Москве в сентябре-октябре 1993 г.. Ельцин признал, что он, применив силу, вышел за рамки конституции, поскольку она была принята еще при коммунистическом режиме и не позволяла ему проводить дальнейшие политические и экономические реформы. Избранный весной 1990 года в условиях однопартийной системы, парламент не пользовался доверием населения (в отличие от исполнительной власти), как это показал референдум 25 апреля 1993 года. Теперь центр обладал большей политической властью, тогда как влияние региональных элит резко уменьшилось. Новая конституция была написана летом 1993 года Конституционным собранием, включавшим представителей различных политических партий.

Новая конституция России, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 года, не содержит Федеративного договора (хотя он и не был аннулирован) и оговаривает равенство всех членов федерации - условие, которое фактически ограничивает силу республик и влияние их лидеров. Этот уступка была сделана под давлением больших промышленно развитых регионов России, особенно таких, как Санкт-Петербург и Екатеринбург (пытавшийся создать Уральскую республику). Эту часть конституция можно рассматривать как попытку создать симметричную федерацию, которая уравнивает права ее членов безотносительно к национальному составу. Согласно новой конституции, каждая из республик может иметь собственный национальный флаг, герб и национальный гимн. Подписывающие федеральный договор стороны впервые в истории России все получили право сформировать собственные законодательные и исполнительные органы в соответствии со своими местными традициями. Но положение о том, что национальные республики могут приобретать суверенный статус, выпало из окончательной версии конституции. В этом контексте не представляется неестественным, что республики реагировали на новую конституцию менее благоприятно, чем российские регионы. Помимо этого, несколько российских республик уже избрали своих президентов и приняли свои конституции еще до принятия новой российской конституции, и при этом некоторые статьи республиканских конституций явно противоречили основополагающему закону федерации. Например, многие республиканские конституции определяют республики в качестве суверенных государств, в то время как понятие республиканского суверенитета теперь было вычеркнуто из федеральной конституции.

Статья 72 советской конституции оговаривала право союзных республик на самоопределение (отделение); в 1990 г. был принят закон, устанавливающий процедуру отделения от СССР (необходимость проведения референдума через шесть месяцев после начала процесса). Конституция России, так же как конституции США, Германии и других федеративных государств, не предусматривает права на отделение. Однако конституция Тувы (республики с тюркоязычным буддистским большинством, которая находится в Южной Сибири) оговаривает право республики на выход из России. Северокавказская республика Чечня открыто отказалась проводить в декабре 1993 г. референдум о принятии российской конституции. В Татарстане, Коми, Удмуртии и Хакасии результаты референдума не утверждены, так как в урнах набралось менее половины голосов избирателей, имеющих право голоса, в то время как Адыгея, Башкортостан, Дагестан, Мордовия, Тува и Чувашия голосовали против конституции. Таким образом 12 из 21 российской республики не одобрили новую конституцию России - ситуация, которая может служить предзнаменованием новой политической напряженности в России.

Тем не менее, представляется обнадеживающим, что как федеральный центр, так и республики (по крайней мере некоторые из них) проявляют готовность к компромиссу. 15 февраля 1994 г. Россия и Татарстан подписали Договор о разграничении полномочий и взаимном делегировании власти. В соответствии с этим договором Татарстан приобретает больше политической и экономической свободы, чем это обусловлено конституцией - первый шаг в направлении модели "асимметричной федерации", которая обсуждалась в Части 1. (Дальнейшими шагами в том же направлении были принятые некоторыми другими республиками и областями их собственные особые соглашения с федеральным центром.) С другой стороны, в договоре не упоминается противоречивый ''суверенитет'' Татарстана, что свидетельствует о принятии республикой своего статуса в составе России.

Прореформистские силы в Российском правительстве рассчитывали на подписание аналогичного договора с Чечней, но переговоры с лидерами этой республики не начались в условленное время.

Вместо переговоров по решению чеченской проблемы правительство и Совет Безопасности России сделали ставку на военную силу и хорошо известный принцип "разделяй и властвуй". Осенью 1994 года правительство тайно поддержало лидеров двух северных районов Чечни, которые находились в оппозиции президенту Джохару Дудаеву, избранному в октябре 1991 года на платформе суверенитета Чечни. К концу ноября, однако, надежды на возрастающее влияние оппозиции в Чечне начали проходить. Силовые министерства в правительстве России (Министерство обороны, Министерство внутренних дел и Федеральная служба безопасности) начали настаивать на более решительных мерах для поддержания целостности России и на усилении роли военных в решении этого вопроса. Результатом Будапештского совещания НАТО в конце ноября 1994 г. стало объявление решения о расширении НАТО на восток, причем мало внимания обращалось на отрицательную реакцию России. Очевидно, что это повлияло и на президента России. Этот отказ [от переговоров] также усилил позиции националистов в руководстве России и привел к плохо подготовленному вторжению в Чеченскую республику. Тем не менее, чрезвычайное положение не вводилось. Согласно новой конституции необходимо было получить санкцию на такую акцию от верхней палаты парламента, а этого было сложно добиться. Этот случай вызвал протесты обеих палат Федерального собрания (Совета Федерации и Государственной Думы) и их обращение в Конституционный суд России.

После того как необъявленная война тянулась уже семь месяцев, приведя к десяткам тысяч жертв, Конституционный суд, наконец, рассмотрел это обращение. В июле 1995 года Конституционный суд, однако, пришел к выводу, что целостность России является одним из объектов государственной безопасности, а ее сохранение всецело находится в пределах власти президента.

Террористические акты чеченских партизан на приграничной российской территории в июне 1995 года вынудили федеральное правительство объявить о прекращении огня и начать мирные переговоры о перспективе восстановления пострадавшей от войны Чеченской республики, о проведения выборов в новые органы власти республики и об определении ее отношений с Российской Федерацией.

Тем не менее, военные действия в Чечне продолжались все лето 1996 года, и только после того, как чеченские бойцы продемонстрировали свое военное превосходство возвращением обратно столицы республики Грозного в начале августа, война закончилась. 31 августа 1996 года представители России и Чечни подписали мирное соглашение в дагестанском селении Хасавюрт. Соглашением оговаривалось, помимо прочего, что решение проблемы статуса Чечни по отношению к России будет отложено до 2001 г. и что она будет разрешена течение этого периода путем двусторонних переговоров. Идея "отложенного статуса" явно помогла остановить кровопролитие. Однако фундаментальное несогласие по вопросу о независимости Чечни было далеко от разрешения. В то время как чеченцы (как политическая элита, так и общество в целом) предсказуемо настаивали на своем суверенитете, особенно после проведения президентских и парламентских выборов в конце января 1997 года, правительство России продолжало рассматривать Чечню в качестве субъекта Российской Федерации, ограничивая возможные уступки предоставлением откалывающейся республике специального статуса в рамках своего правового пространства. Министерство иностранных дел России даже пошло на то, что предупредило, что Россия разорвет дипломатические отношения с любой страной, которая признает независимость Чечни. Однако перспектива дипломатического признания Чечни остается маловероятной, так лишь очень небольшое число стран, если таковые вообще найдутся, могут пойти на установление дипломатических отношений с Чечней в ближайшем будущем.

12 мая 1997 года президент России Борис Ельцин и президент Чечни Аслан Масхадов подписали "Договор о мире и принципах взаимных отношений", который оговаривает, что обе стороны "отказываются использовать угрозу силы в разрешении спорных вопросов, которые могут возникнуть". Особенно важно, что Россия и Чечня также заявили об их совместной приверженности к построению своих отношений ''на основе универсально признанных принципов и норм международного права''. Хотя это не равносильно признанию независимости Чечни со стороны России, но ссылка на международное право как основу российско-чеченских отношений может свидетельствовать о том, что российской правительство сейчас менее бескомпромиссно в этом вопросе, чем раньше.

Неоправданно жесткие меры против чеченцев, народа, который выдержал первую войну с Российской империей в середине девятнадцатого века, а затем сталинские депортации во время второй мировой войны, вызвали резко негативную реакцию за границей, а также среди многих субъектов Российской Федерации, особенно в национальных республиках. Возможно, что те сепаратистские движения, которые до сих пор были в бездействии, вновь возобновят свою силу после чеченской войны и они станут важным фактором экономической и политической дестабилизации.

Помимо требований самоопределения или большей автономии, высказываемых республиками и областями России, существуют другие объективные угрозы российской территориальной целостности, например, японские притязания на Курильские острова; притязания на Карельский перешеек и часть Кольского полуострова, выдвинутые некоторыми политическими силами Финляндии, а также анклавный статус Калининградской области (в прошлом части Восточной Пруссии), которая отделена от территории России Беларусью и Литвой.

Другим дестабилизирующим фактором является то, что некоторые регионы бывшего СССР настаивают на более сильных экономических и политических связях с Россией в противоположность желаниям своих центральных правительств. Среди них Приднестровский регион в Молдове, Крым на Украине, Абхазия и Южная Осетия в Грузии и северо-восточная часть Эстонии. Некоторые из этих регионов даже провели пророссийские референдумы, направленные на изменение постсоветских международных границ. Россия до сих пор воздерживалась от официальной реакции на эти заявления, так как положительный ответ, скажем, на требования Крыма или Южной Осетии присоединиться к России был бы грубым нарушением международных норм. С другой стороны, игнорирование этих обращений, особенно исходящих от многочисленных групп русских, явно усложняет внутреннее положение в России и усиливает влияние националистов в Москве.

Сохранение целостности огромного Российского государства ставит страну перед уникальным выбором, возможно, беспрецедентным в человеческой истории, особенно принимая во внимание болезненные переходы, которые страна сейчас переживает – переход от империи к членству в содружестве независимых государств, от сверхцентрализованной командной экономики к экономике децентрализованной, основанной на рынке, а также от тоталитаризма к плюралистической демократии. Даже Джон Стюарт Милль замечал в свое время, что этнические различия в стране препятствуют ее движению к демократии.

Согласно цифрам последней переписи населения, Россию населяют 126 национальностей (примерно то же количество, что и в бывшем СССР, хотя и в другой пропорции), принадлежащих к различным расовым типам, лингвистическим группам и религиозным традициям. Помимо христиан различных исповеданий и нескольких небольших этнических групп, исповедующих свою традиционную веру, Россия имеет миллионы мусульман (среди них татары, башкиры, и северокавказские народы), сотни тысяч буддистов (буряты, калмыки и тувинцы), а также некоторое количество иудеев (часть евреев ашкенази, горских евреев на Кавказе и небольшие общины русских, перешедших в иудаизм несколько столетий назад).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Старовойтова Г. Национальное самоопределение подходы и изучение случаев 3 азербайджана
Представляющим весь народ
Такое этнотерриториальное устройство сегодня может рассматриваться как характерная черта
Советская конституция вплоть до роспуска ссср формально включала статью о праве на самоопределение
Старовойтова Г. Национальное самоопределение подходы и изучение случаев 5 республик