<<<     ΛΛΛ     >>>   

* * *
Жанна сама назвала то чувство, которое овладело ею, когда она узнала, что ее продали англичанам: это была сильная ярость. Не безысходное отчаяние, парализующее волю к сопротивлению, а именно ярость - источник быстрых и решительных действий. Ночью она пыталась бежать...

Когда авторы сочинений, посвященных Жанне д’Арк, подходят к этому эпизоду, в их рассказах часто появляется стандартный набор романтических аксессуаров: разодранные простыни, самодельная веревка, осторожный .спуск по отвесной стене и неизбежный - так хорошо знакомый всем по историческим романам - обрыв веревки. Любителей дешевой романтики приходится разочаровать: ничего подобного в действительности не было. Все произошло проще и трагичнее.

Поручив себя богу и святой Катерине, Жанна выбросилась из окна верхнего этажа башни и упала на плиты замощенного двора. Она чудом осталась жива. Ее подобрали утром - окровавленную и без сознания. Придя в себя, она сказала: "Лучше умереть, чем попасть в руки англичан" (Т, I, 144). Несколько дней она не могла ни есть, ни пить, и прошло немало времени, прежде чем она оправилась и окрепла настолько, что ее можно было передать людям короля.

Позже этот эпизод дал судьям повод обвинить Жанну в смертном грехе - попытке самоубийства. Трижды возвращалось следствие к "прыжку с башни Боревуара", допытываясь о его причинах и замысле, но оно так и не смогло доказать, что здесь имела место попытка подсудимой убить себя. Объяснения Жанны были предельно ясными: "Я сделала это не в безнадежном отчаянии, но в надежде спасти свое тело и пойти на помощь многим славным людям, которым эта помощь была необходима" (Т, I,153).

Она говорила о защитниках Компьеня, тревога за которых нарастала у нее с каждым днем. Эту тревогу не могло заглушить даже известие о бесповоротном решении ее собственной судьбы. Зная это, сторожа-бургундцы развлекались тем, что заводили в ее присутствии разговоры о скором падении Компьеня и участи, ожидающей его население. Что испытывала Жанна, слушая эти разговоры, - об этом можно узнать из протоколов ее позднейших допросов. "Спрошенная о причине, заставившей ее совершить прыжок с башни Боревуара, отвечала, что слышала, как говорили, будто все жители Компьеня, включая семилетних детей, будут преданы огню и мечу. А она предпочла бы умереть, чем пережить такое истребление славных людей. И это было одной из причин" (Т, I, 143, 144).

Ее тревога была напрасной. Защитники крепости на Уазе не только выдержали многомесячную осаду, но и сами перешли в контрнаступление. В конце октября стянутые под стены Компьеня французские отряды - ими командовали Ла Гир, Буссак, Потон де Сантрайль и другие соратники Жанны - нанесли бургундцам сокрушительное поражение. Жан Люксембургский, которому Филипп поручил общее командование (сам герцог еще в августе уехал в Нидерланды), поспешно отошел, оставив всю артиллерию. Развивая успех, французы заняли мосты и переправы на Уазе, что окончательно сделало их хозяевами положения. "Когда эти вести дошли до герцога Бургундского, который находился тогда в Брабанте, - сообщает анонимный хронист, - названный герцог распорядился произвести немедленный набор солдат. Но из этого ничего не вышло, потому что одни не имели лошадей, а у других совсем не было денег". *

* P. Champion. Guillaume de Flavy, capitaine de Compiegne. Paris, 1906, стр. 166.

Потерпев разгром под Компьенем, Жан Люксембургский по возвращении в Боревуар должен был выдержать еще одну "баталию" со своими домочадцами. Дело в том, что к Жанне за время ее жизни в замке успели искренне привязаться жена хозяина и его престарелая тетка. Вряд ли следует объяснять их привязанность какими-то политическими симпатиями (как это иногда делается) и видеть в этих женщинах тайных сторонниц "арманьяков". Обитательницы замка были очень далеки от политики, и их чувства к невольной гостье объясняются обаянием Жанны. Особенно горячо полюбила Жанну старшая хозяйка Боревуара мадемуазель де Линьи, у которой никогда не было детей. Обе женщины постарались, как могли, смягчить условия содержания пленницы и употребили все влияние на мужа и племянника, чтобы заставить его отказаться от постыдной сделки. Но разве могли они противостоять воле "святой инквизиции" и могущественных государей Европы, заинтересованных в гибели пленной девушки? Единственное, чего им удалось добиться, - это кратковременной отсрочки выдачи Жанны англичанам. Жан Люксембургский уступил, не желая ссориться с теткой, на богатое наследство которой он рассчитывал, предвидя, что она долго не проживет.

Мадемуазель де Линьи умерла 13 ноября. А спустя восемь дней ректор Парижского университета писал Кошону: "После удивлявших нас проволочек сия женщина (Жанна - В.Р.) должна быть передана сегодня, как нам сообщили, в руки людей короля... Соблаговолите сделать так, чтобы ее доставили сюда, в Париж, где достаточно ученых людей и где ее дело будет тщательно рассмотрено и решено" (Т, I, 11, 12). С такой же просьбой университет обратился в тот же день к Генриху VI.

* * *
Но Совет по делам Франции не внял просьбе университета. Люди английского короля получили приказ везти Жанну совсем другой дорогой, нежели та, что вела в Париж. Ее повезли кружным путем, через Аррас, Аббвиль, Сен-Валери и Дьеп, в самый центр английских владений - в Руан. В конце декабря 1430 г. зловещий кортеж прибыл в столицу Нормандии.

Решение Бедфорда провести суд над Жанной в Руане было продиктовано отнюдь не недоверием к парижским богословам и законникам. Определяющим мотивом было желание провести этот суд на французской земле, но в максимальном удалении от освобожденной территории.

В Париже оккупанты чувствовали себя непрочно. Над ними нависали мощные крепости французов, таившие угрозу внезапного нападения. Опасность подстерегала англичан и в самом городе, где действовали тайные группы патриотов. Полиция Бедфорда свирепствовала, раскрывая действительные или вымышленные заговоры, но она была бессильна подавить все растущие сопротивление. Кое-кто из парижан связывал надежды на освобождение с деятельностью Жанны д’Арк. Как раз в сентябре 1430 г. инквизиционный трибунал Парижа рассмотрел дело двух женщин, все "преступление" которых заключалось в том, что они говорили о Жанне похвальные слова; одну приговорили к сожжению, другую - к длительному тюремному заключению. В этой обстановке судить Деву в Париже было просто-напросто опасно.

Руан же был глубоким тылом, а его поредевшее и полностью терроризированное население не было пока что способно на сколько-нибудь серьезное выступление против оккупационных властей.

Была еще одна причина, побудившая организаторов процесса избрать местом его проведения столицу Нормандии. Жанна должна была предстать перед судом бовеского епископа. Но Бове находился в руках французов, и Кошону негде было судить "еретичку"; его судебные полномочия распространялись лишь на территорию подвластной ему епархии. Каноническое право предусматривало для таких случаев возможность проводить процесс в чужом епископстве с разрешения его владыки. Обратись Кошон с такой просьбой к епископу Парижскому, он вряд ли встретил бы отказ. Но это ставило его самого в чрезвычайно трудное положение: этикет требовал, чтобы честь председательствовать на суде была бы предложена хозяину.

В Руане же все обстояло как нельзя лучше. Архиепископская кафедра была вакантной, и Кошону предстояло лишь договориться с соборным капитулом, отправлявшим коллективно функции главы епархии, о так называемой "временной уступке территории" в пределах, необходимых для проведения суда. Правда, руанский капитул согласился на это не без колебаний, так как усмотрел в просьбе Кошона первый шаг к овладению архиепископской митрой (у местных клириков были свои кандидаты), но вмешался всемогущий регент, и дело было улажено. 28 декабря капитул особым письмом признал полномочия Кошона и уступил ему территорию руанского диоцеза (Т, I, 14-16). К тому времени Жанна уже находилась в Руане.

Ее передали коменданту города графу Уорвику, которому Бедфорд поручил охрану заключенной и непосредственное наблюдение за ходом процесса. Уорвик распорядился поместить пленницу (ибо Жанна еще считалась военнопленной) в Буврейский замок, служивший одновременно и крепостью, и королевской резиденцией, и тюрьмой для особо важных преступников. Там в железной клетке, не позволявшей ей разогнуться, прикованная короткой цепью к решетке провела Жанна первые недели заключения. Ее денно и нощно сторожила пятерка английских солдат, подчинявшихся самому коменданту.

Она была не единственной узницей Буврея. В подземельях и верхних этажах башен ждали суда десятки арестованных патриотов - участников партизанского движения в Нормандии. Ждали они недолго. Суд был скорым и беспощадным. Время от времени из замка выводили очередную партию осужденных. Их вели на площадь Старого Рынка, где устраивались массовые казни. По многу дней раскачивал ветер тела повешенных, а над городскими воротами торчали на шестах отрубленные головы. Руан был городом смерти. Известно, что осенью 1431 года в течение одного дня (Жанны тогда уже не было в живых) на площади Старого Рынка оккупанты казнили четыреста французов - и даже не партизан, а обычных военнопленных. "Жаль было видеть, как в короткий миг погибло столько отважных людей и пролилось такое количество крови", - сокрушался хронист, который был в общем-то благорасположен к оккупантам. *

* Цит. по: G. Hanotaux. Jeanne d’Arc, Paris, 1911, стр. 261, 69

А в парадных залах Буврея разместился английский двор. Еще летом 1430 г. в Руан привезли малолетнего короля Генриха VI, и он оставался там до осени следующего года, пока его не увезли в Париж на церемонию коронования. При нем постоянно находились Винчестер и Уорвик, часто наезжали Бедфорд, Глостер, Стаффорд, Сомерсет и другие влиятельные члены обоих королевских советов (по делам Англии и Франции). Процесс Жанны д’Арк проходил от начала до конца буквально на глазах английского правительства,

Мы, правда, не знаем, видел ли Жанну сам король; в источниках никаких упоминаний об этом нет. Скорее всего не видел. Опекуны и гувернеры постарались, по-видимому, уберечь десятилетнего ребенка от порчи, которую, по их глубочайшему убеждению, насылала "лотарингская колдунья". Но что Винчестер, Бедфорд, Уорвики другие реальные правители оккупированных территорий Франции не только внимательно следили за действиями инквизиционного трибунала, но и руководили процессом, контролируя и направляя каждый шаг судей, - в этом нет ни малейших сомнений.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Ожидавший ее смертный приговор заменили другим



Прокурор