<<<     ΛΛΛ     >>>   

Глава 4
СОВРЕМЕННЫЕ АЛХИМИКИ -- УЧЕНЫЕ ИЛИ ШАРЛАТАНЫ?

Вдохновляющие открытия

"Теперь я знаю, как он выглядит..."-- обратился к своим сотрудникам
Эрнест Резерфорд в один прекрасный день в начале 1912 года. На удивленный
вопрос, что же, собственно, он имеет в виду, физик ответил: "...Атом!"
Видимо, Резерфорд открыл нечто значительное. Ведь до той поры ни один
человек не имел истинного представления о том, что же такое атом. Сначала
думали, что это своего рода биллиардный шар. После открытия электрона
полагали, что это, скорее, электрически нейтральное образование, на
поверхности которого размещены электроны, способные отщепляться. У
Резерфорда тоже была своя точка зрения. Еще в мае 1911 года в работе,
помещенной в лондонском "Философикл мэгэзин", он приписывал атому
"центральный заряд". Ныне исследователь атома поразил своих сотрудников из
Манчестерского университета новым вариантом: "Теперь я знаю, как выглядит
атом в действительности: атом имеет ... ядро!"
Атомное ядро? Это было поистине нечто новое. К этому выводу Резерфорд
пришел экспериментальным путем; основываясь на опытах своих сотрудников
Гейгера и Марсдена, он бомбардировал платиновую фольгу альфа-частицами. При
этом удалось показать, что приблизительно одна частица из 8 000 ударившихся
о фольгу отклонялась, даже отбрасывалась назад. Что же могло задерживать
частицу, имеющую значительную собственную массу и мчащуюся сквозь атомы со
скоростью 15 000 км/с? Это могло быть только препятствие, которое было еще
более плотным, чем альфа-снаряды, и при этом столь малым по размеру, что
попадания были весьма редкими,-- а именно ядро атома.
Дальнейшие опыты привели Резерфорда к выводу, что ядро атома заряжено
положительно и величина заряда ядра совпадает с порядковым номером
соответствующего элемента. Следовательно, ядро является центром мощно
сжатого заряда, в котором сконцентрирована вся масса атома. Здесь находится
источник невообразимой атомной энергии! Уточненную теорию существования
атомного ядра Резерфорд опубликовал в августе 1912 года в "Философикл
мэгэзин". Известному исследователю атома вновь удалось прорваться сквозь
застывшие теоретические представления, за которыми скрывалась тайна атома.
Датский физик Нильс Бор, ставший вскоре ведущим теоретиком в области
атомного учения, подхватил мысли английского коллеги и в 1913 году в
нескольких работах "On the Constitution of Atoms and
Molecules[55]" высказал свои представления о новой модели атома.
Атом состоит из положительно заряженного ядра, сосредоточившего в себе всю
массу; ядро окружено электронами, число которых компенсирует заряд ядра и
которым предписаны вполне определенные орбиты. Теперь представление об атоме
становилось четким. Конечно должно было пройти некоторое время, прежде чем
появились конкретные данные о строении атомного ядра. Однако уже сейчас
можно было сделать ценные выводы. Источником радиоактивного излучения и
местонахождением таинственной энергии атома могло быть только ядро.
Напротив, за поглощение и излучение световых и рентгеновских лучей, а также
за реакционную способность атомов ответственны электронные оболочки,
находящиеся вокруг этого ядра. Ученые получили теперь отчетливые
представления и о размерах атома: "измерив" диаметр атома, его оценили в
10[-8] см, то есть стомиллионной частью сантиметра. Неизмеримо
крошечным было ядро, которое оказалось в десять тысяч раз меньше, чем весь
атом.
Еще одно значительное открытие было сделано в эти годы в физической
лаборатории Резерфорда в Манчестерском университете. Молодой сотрудник Г.
Мозли, работавший у Резерфорда с 1910 года, занялся определением частот
рентгеновского излучения, испускаемого различными химическими элементами.
Волновая природа Х-лучей была установлена в 1912 году работами Макса Лауэ и
физиков отца и сына Брэггов. Был также найден способ определения их длин
волн при прохождении через решетки кристаллов. Отсюда можно было рассчитать
частоту излучения.
Опыты Мозли заслуживают более подробного описания. Они могут дать
некоторое представление о той классической простоте, с которой
физики-экспериментаторы делали в то время фундаментальные открытия. Чтобы
получить желаемое рентгеновское излучение, нужно было катодные лучи,
возникающие в эвакуированной газоразрядной трубке, направить на антикатод,
изготовленный из соответствующего элемента или его соединений. Уже эта
проблема была практически не простой. Кроме того, Мозли предполагал брать
один за другим различные антикатоды, чтобы легче было сравнивать спектры
испускаемого рентгеновского излучения. Как это осуществить?
После многих попыток Мозли наткнулся на оригинальное решение. Он
изготовил разрядную трубку из стеклянного цилиндра длиной около 1 м и
диаметром 30 см. Эвакуировать воздух из трубки таких размеров было весьма
затруднительно, учитывая маломощные вакуумные насосы того времени. Это
удалось Мозли лишь после многих неудач. В трубку Мозли запаял рельсы
игрушечной железной дороги! Пробы исследуемых веществ он поместил в
маленькие вагончики, которые можно было передвигать взад и вперед и тем
самым по желанию подвергать действию катодных лучей. Рентгеновское
излучение, возникающее под воздействием последних, проходило через окошко,
заклеенное фольгой, и падало на кристалл. Спектр рентгеновского излучения
физик фиксировал непосредственно на фотопластинке.
При расшифровке рентгеновских спектров различных материалов молодой
исследователь получил весьма неожиданный результат: каждому элементу можно
было приписать характеристическое рентгеновское излучение, частота которого
прямо пропорциональна квадрату порядкового номера соответствующего
химического элемента. Когда Мозли сопоставил частоты рентгеновского
излучения элементов с порядковым номером оказалось, что они возрастают от
элемента к элементу на постоянную величину. В декабре 1913 года в своей
первой работе "О высокочастотных спектрах элементов", опубликованной в
"Философикл мэгэзин", физик писал: "Мы получили доказательство, что атом
обладает какой-то основной характеристикой, которая равномерно возрастает
при переходе от одного элемента к другому. Эта величина может быть только
зарядом положительного ядра".
Во второй статье в апреле 1914 года Мозли указал уже на всеобщую
применимость новой закономерности: для всех элементов можно однозначно
определить порядковый номер на основе их рентгеновского спектра. Даже
трудноразделимые редкоземельные элементы, столь схожие друг с другом, что
зачастую ученые не знали, какой порядковый номер им принадлежит в
периодической системе, Мозли надеялся теперь классифицировать. Он с
воодушевлением сообщал Резерфорду: "Я не сомневаюсь, что мне удастся каждый
редкоземельный элемент засунуть в свою дырку". Действительно, с помощью
открытой Мозли фундаментальной закономерности удалось ограничить число
редкоземельных элементов до 14 -- элементы от 57 до 71-го.
Повсюду, где в периодической системе недоставало элементов,
обнаруживались и пустоты в диаграмме Мозли: между 42-м элементом
(молибденом) и 44-м (рутением), между 60-м (неодимом) и 62-м (самарием),
между 71-м (лютецием) и 73-м (танталом), 74-м (вольфрамом) и 76-м (осмием).
К этим еще не известным элементам с порядковыми номерами 43, 61, 72, 75
позднее добавились еще элементы с номерами 85, 87 и 91. Теперь их можно было
бы очень точно обнаружить с помощью линий рентгеновского спектра. Все
сделанные раньше сообщения о новых открытиях также можно было точно
проверить с помощью закона Мозли. Английский физик нашел решающий критерий
для классификации элементов. Бор высказал одобрение: "Работу Мозли по ее
важности и значению можно поставить в один ряд с открытием периодической
системы, в некотором отношении она даже более фундаментальна". Резерфорд
присоединился к этому мнению. Французский химик Ж. Урбэн, открывший
некоторые редкоземельные элементы и хорошо знавший всю сложность их природы,
заявил, пораженный: "Закон Мозли заменяет несколько романтичную
классификацию Менделеева точным научным понятием[56]".

Если атомы разлетятся на куски...

Удивительно, что при столь хвалебных гимнах имя Мозли нельзя найти в
числе нобелевских лауреатов тех лет. О нем вообще не было слышно.
Трагическая причина заставила замолчать этого молодого талантливого ученого.
Борьба между империалистическими державами за новый раздел мира,
спровоцированная самым разбойным их представителем -- германским
монополистическим капитализмом, переросла в 1914 году в тяжелый кризис:
разразилась первая мировая война. Эта война грубо вторглась в мирный труд
интернациональной семьи исследователей атома. Мозли был призван на военную
службу и погиб в 1915 году в боях за Галлиполис при Дарданедлах. Наука
потеряла многообещающего талантливого ученого.
Мировая война велась с небывалым ожесточением, применялось новое оружие
уничтожения -- ядовитые газы. Со времени изобретения динамита мир не знал
другого такого средства, полученного в научных лабораториях, которое
использовалось бы столь ужасным образом для уничтожения человеческих жизней.
Это была война с применением оружия, разработанного на основе естественных
наук. Однако уже в те годы ученые чисто теоретически размышляли о
разрушительной силе гигантских размеров-- об атомной энергии. В статье Содди
"Matter and Energy" ("Материя и энергия") 1912 года читаем: "Сильнейшие
взрывчатые вещества, которые мы знаем, содержат едва ли миллионную часть той
энергии, которая высвободится, если атомы разлетятся на куски". К счастью,
рассуждал далее ученый, в наше время человечество не более компетентно в
использовании атомной энергии, чем дикарь, который хочет запустить паровую
машину, а не знает даже, как получить огонь.
Фредерик Содди нисколько не преуменьшал те трудности, которые стоят на
пути человечества в деле использования на Земле атомного огня и возможности
контроля над ним: "Вероятно, человечеству придется трудиться много лет, быть
может, даже столетий, чтобы найти это средство; однако цель уже у всех на
виду и исследователи идут к ней самыми разными путями". Разразившаяся первая
мировая война поколебала веру Содди в достижение рая на земле с помощью
ядерных сил: "Можно себе представить, как бы выглядела современная война,
если бы было открыто такое взрывчатое вещество!".
Что делали другие исследователи атома во время войны? Отто Хан узнал
войну со всеми ее ужасами на фронте; после откомандирования в специальную
химическую часть он время от времени занимался научной работой. Хан советом
и делом поддерживал свою сотрудницу Лизу Мейтнер, работавшую в химическом
институте Общества кайзера Вильгельма в Берлин-Далеме. Совместно им удалось
в 1918 году успешно закончить работу, начатую еще до войны и прерванную
военной службой Хана, по поискам "праотца" радиоактивного элемента актиния.
Было несомненно, что такой исходный элемент должен существовать, ибо актиний
сам не является долгоживущим элементом. Учитывая период полураспада актиния,
равный 13,5 годам. Хан пришел к выводу, что он давно бы "вымер", если бы
постоянно не образовывался вновь из другого элемента.
Было сделано предположение, что неизвестный радиоактивный элемент
следует искать в остатках после переработки урановой смолки; это блестяще
подтвердилось. В этой весьма трудно растворимой породе, окрещенной в
промышленности "серая нечисть". Хан и Мейтнер нашли долгожданный
радиоактивный элемент. К удивлению, это оказался не просто неизвестный
радиоактивный изотоп, а вообще новый химический элемент, который занял
пустую клетку 91 в периодической системе. Элемент, столь упорно скрывавшийся
от их преследований. Хан и Мейтнер в шутку называли абракадабра, теперь же
они окрестили его протактинием.
А другие атомщики? Чем занимались они?
Рамзай, умерший в 1916 году, до конца оставался верен своей любимой
идее о превращении элементов посредством радиоактивного излучения. Мимо него
также не прошли волнения военных лет, Большой патриот Англии, он резко
оборвал все прежние дружественные контакты с немецкими коллегами.
Резерфорд был подчеркнуто сдержанным. В 1916 году в лекции "Излучения
радия" в Манчестерском университете он заявил: конечно, человечество
стремится найти пути для использования мощных энергий, скрытых в радии; ведь
из 1 кг радия за тысячелетия образовалось бы столько же энергии, сколько
выделяется ее при сжигании 100 миллионов килограммов угля. Однако я надеюсь,
продолжал ученый, что этот путь не будет найден до тех пор, пока люди не
научатся жить в мире со своими соседями.
Резерфорду тоже пришлось отдать дань войне -- британское адмиралтейство
пожелало, чтобы он стал научным экспертом по вопросам защиты кораблей от
вражеских подводных лодок. Однако каждую свободную минуту физик использовал
в своих собственных научных интересах. Он находился в оживленной переписке с
Нильсом Бором: "Мне хотелось, чтобы Вы были рядом, для того, чтобы обсудить
с Вами значение некоторых моих результатов по столкновению ядер,-- писал
Резерфорд датскому теоретику 17 ноября 1917 года.-- Мне кажется, я получил
поразительные результаты. Однако работа продвигается тяжело и медленно. Для
старых глаз очень трудно подсчитывать слабые сцинтилляции". Резерфорд упорно
бомбардировал атомную крепость своими альфа-лучами в надежде, что однажды
атом признает себя побежденным. "Я надеюсь этим путем расщепить атом,--
признается он в другом письме к Бору, датированном 9 декабря 1917 года. -- В
одном случае я получил многообещающий результат". При столь радостных
перспективах было понятно, что Резерфорд с нежеланием относился к своей
военной службе. Когда однажды он получил порицание от адмиралтейства за
опоздание на важное совещание, то отстранил все упреки: "Я был занят
экспериментами, которые указывают на то, что атом можно искусственно
расщепить. Если это так, то это гораздо важнее, чем вся ваша война!".
Из этих слов можно почти что сделать вывод, что исследователь находился
у цели. Уж не нашел ли он способ высвобождать энергию атома путем его
разрушения? Трезвый, чуждый всякой сенсации текст отчета Резерфорда от
апреля 1919 года, опубликованный в июньском номере "Философикл мэгэзин", мог
вызвать разочарование: "Столкновение альфа-частиц с легкими атомами -- IV.
Аномальный эффект на азоте". Однако в основе этой статьи лежало еще одно
фундаментальное открытие.

Мечты алхимиков сбываются

Эрнест Резерфорд с обычным упорством подвергал бомбардировке
альфа-частицами различные элементарные газы и методом сцинтилляции измерял
расстояния, на которые отбрасывались атомы, составляющие молекулы газов.
Атомы азота в аппаратуре Резерфорда отбрасывались альфа-частицами на 9 см.
Однако затем физик обнаружил частицы, которые пробегали расстояние в 28 см.
Он установил, что это были ядра водорода, называемые также протонами.
Откуда они могли появиться? Резерфорд был совершенно уверен, что в опытах он
исключил даже следы водорода. После некоторого раздумья ученый нашел
единственно возможное объяснение: атом водорода получился из ядра атома
азота, "разрушенного" ударом альфа-частицы. Дальнейшие опыты подтвердили
правильность такого предположения.
Англичанин Вильсон использовал конденсационную камеру так, что в ней
пути ядер атомов и других заряженных частичек стали видимыми для
человеческого глаза в виде следов конденсации. В тех случаях, когда
происходили превращения ядер, в камере наблюдали не обычный путь частичек, а
разветвленный. Сотрудник Резерфорда, Блэкетт, сделал фотографии следов ядер.
Ему пришлось проявить 23 000 снимков, чтобы найти 8, на которых была видна
такая "развилка". Это говорило о необычайно низкой вероятности столкновения
или превращения. В обнаруженных восьми случаях шло превращение,
наблюдавшееся Резерфордом, которое он ошибочно принял за "разрушение". На
самом деле процесс протекал в соответствии с уравнением:
[14]N + [4]He = [17]O + p
Атом азота (N) с массовым числом 14 превращается с помощью
альфа-частицы (ядра атома гелия) в атом кислорода (О) с массовым числом 17
(изотоп обычного кислорода) и протон (ядро атома водорода). Таким образом,
впервые удалось искусственно превратить один элемент в другой, ибо
обнаруженное ранее превращение радия или радона в гелий является процессом
естественного радиоактивного распада. Сам Резерфорд рассчитал, что прошли бы
тысячелетия, пока по этому уравнению получился бы лишь 1 мм[3]
водорода. Однако процесс шел. С помощью радиоактивного излучения можно было
превратить один элемент в другой. Конечно, оставалось неясным,
ограничивается ли это превращение только некоторыми, а именно легкими
элементами. Или в конце концов можно будет "получать" таким путем и
благородные металлы, быть может, когда-нибудь даже в весомых количествах?
Такая постановка вопроса была правомерной. Ведь меньше чем за двадцать
лет после открытия радиоактивности удалось основательно пересмотреть
установившуюся в науке догму об элементах и атомах, которые дальше не
распадаются и не могут быть превращены друг в друга. Теперь было достаточно
оснований для того, чтобы вновь восторжествовали приверженцы столь гонимой
алхимии...
20 лет исследований явления радиоактивности привели к открытию большого
числа радиоактивных элементов, которые можно было подразделить на три ряда
естественного радиоактивного распада: ряд урана -- радия, ряд урана --
актиния и ряд тория. Со времени существования Земли начальные представители
этих рядов превращались во множество радиоактивных изотопов. Среди них были
изотопы нескольких новых элементов. Однако ни в одном из рядов
последовательного радиоактивного распада золота нет.
Прошло несколько лет упорных исследований, пока было обнаружено, что
соответствующие конечные продукты радиоактивных рядов, которые вначале
называли радий G, актиний D и торий D, являются не чем иным, как свинцом.
Однако был ли это тот же свинец, который получают из руды на предприятиях и
применяют в промышленности и технике? Появившиеся сомнения рассеялись лишь
тогда, когда определили его атомную массу, а затем, с помощью
масс-спектрографических исследований, подтвердили, что речь идет о различных
изотопах свинца:
радий G (свинец ряда урана) -- свинец-206
актиний D (свинец ряда актиния) -- свинец-207
торий D (свинец ряда тория) -- свинец-208
Свинец естественного происхождения состоит, как и большинство
элементов, из смеси нескольких изотопов. Всего только 20 химических
элементов являются моноизотопными, как золото, для которого в природе
существует только один устойчивый изотоп ([197]Au). Поэтому
золото обладает относительной атомной массой, численно равной 197,0.
Естественный свинец состоит из устойчивых изотопов: 204 (1,4 %), 206
(26,3 %), 207 (20,8 %) и 208 (51,5 %)[57]. Поэтому относительная
атомная масса свинца вычисляется из различных вкладов отдельных изотопов и в
среднем дает значение 207,2. В результате непрерывных радиоактивных
превращений содержание свинца на Земле постоянно увеличивается. Сейчас на
нашей планете свинца больше, чем было в момент ее образования.
Начальный представитель ряда урана -- природный изотоп
[238]U -- распадается с периодом полураспада около 4,5 миллиардов
лет. Поэтом образуются, помимо других, элементы 88 (радий), 86
(радон--эманация радия), 84 (полоний) и, наконец, 82 (свинец).
Естественный распад урана, протекающий с постоянным выделением энергии,
нельзя искусственно ускорить. Должно пройти более 60 миллионов лет, чтобы из
1 кг урана в конце концов образовалось 10 г свинца. Когда физики-атомщики
попытались форсировать это превращение, чтобы высвободить, быть может,
огромные количества энергии в кратчайшее время, они, как известно, потерпели
неудачу.
Значительно позднее, после открытия рядов радиоактивного распада, стало
ясно, что и не будучи алхимиком, надо признать существование естественного
распада радиоактивных элементов. Поэтому в 1919 году известие о первом
искусственном, рукой человека проведенном, превращении атома стало
сенсацией. Что же все-таки в конце концов, права алхимия? Напомним, что при
искусственном превращении элемента азота в элемент кислород Резерфорд выбил
из ядра атома протон. В качестве снаряда он в свое время использовал тяжелые
альфа-частицы.
Согласно атомной модели Резерфорда -- Бора ядро атома состоит из
определенного числа протонов, равного заряду ядра или порядковому номеру
атома в периодической системе. Так, ядро атома свинца содержит 82 протона,
ядро таллия--81, ядро ртути--80, ядро золота -- 79.
Как известно, еще в 1913 году Содди предложил "рецепт" для получения
золота с помощью ядерной физики: золото можно было бы "сделать" из соседних
элементов отщеплением (либо присоединением) одной и более альфа- либо
бета-частиц или протона. Иначе говоря, полученный любым путем атом с 79
протонами является, безусловно, золотом. Немало людей в то время считали,
что лучше было бы получить это золото искусственным превращением ядра на
основе новейших данных Резерфорда: из таллия -- отщеплением 2-х протонов; из
ртути--отщеплением 1-го протона: из свинца -- отщеплением 3-х протонов.
Если исходить из превращения, осуществленного английским физиком
[14]N + [4]He = [17]O + p
из ртути должно получаться чистое золото, например, по уравнению:
[196]Hg + [4]He = [197]Au + 3p
Мы ни в коем случае не возьмемся утверждать, что физики преследовали
именно такую цель, когда настойчиво бомбардировали альфа-лучами элемент за
элементом, желая повторить на других атомах ядерное превращение,
наблюдавшееся для азота. Однако последователи алхимии утверждали, что в один
прекрасный день очередь дойдет и до ртути, хоть она и занимает в
периодической системе только 80-е место[58].

Прогулки по свинцовым крышам

Строго говоря, естественный радиоактивный распад урана и радия до
свинца не был целью алхимиков: из чрезвычайно редкого элемента радия, во
много раз более ценного, чем золото, образуется обычный свинец! Вот если бы
радиоактивный ряд был хотя бы "обратимым" и можно было бы так "активировать"
свинец, чтобы он превратился в такие ценные элементы, как радий или, быть
может, даже золото[59]? Вот это было бы по вкусу алхимикам!
В начале 1924 года такая отчаянная гипотеза получила новую пищу
благодаря данным, опубликованным в специальной литературе. Некая Стефания
Марацинеану, родом из Румынии, в бюллетене Румынской академии сообщала, что
она открыла своего рода индуцированную искусственную радиоактивность. Под
действием солнечных лучей свинец становился радиоактивным. Ученый мир был
поражен. Еще никому не удавалось превратить устойчивые элементы в
искусственно радиоактивные.
Чтобы экспериментально подтвердить свою поразительную научную находку,
Марацинеану отправилась в Париж. Она получила место ассистента в Радиевом
институте Марии Кюри и начала работать над диссертацией. При содействии
астронома Деландра Стефании Марацинеану была даже предоставлена возможность
доложить о результатах исследований форуму Парижской академии наук и
опубликовать их в "Отчетах Парижской академии наук". Чтобы доказать
правильность открытия, Марацинеану дошла до самых несообразных идей. Ей
казалось недостаточным выставлять свинцовую жесть на солнце, чтобы потом
выявить ее радиоактивность. В поисках такого превращения, для наиболее
интенсивного воздействия солнечного света она залезла на древнюю крышу
Парижской обсерватории и расставила там свои электроскопы чтобы делать
измерения радиоактивности на месте. Конечно, для прохожих она представляла
очень забавную картину!
Стефания Марацинеану систематически совершенствовала постановку
экспериментов. Она испытывала куски свинцовой крыши и установила: свинец с
южной стороны башни значительно активнее, чем с северной. Это она якобы
доказала, обнаружив, хотя и слабое, альфа-излучение. Обратная сторона
свинцовых черепиц, не подвергавшаяся воздействию солнца, во всех случаях не
показывала активности.
Примечательно, что радиоактивность не исчезла в течение нескольких
месяцев. У Марацинеану уже была готова теория об "обратном превращении"
свинца в радиоактивный полоний и другие продукты распада; она лихо двигалась
назад по радиоактивному ряду. Покровитель и поклонник Марацинеану, профессор
Деландр, дополнил ее гипотезу: быть может, солнечные лучи могли вызвать
взрывы в некоторых атомах. А если не только солнце? Если это то таинственное
проникающее космическое излучение, о существовании которого уже известно с
некоторых пор? Деландр обнародовал это на заседании Академии наук.
В конце 1928 года широко известный научно-популярный немецкий журнал
"Умшау" с воодушевлением сообщил, что открытие Марацинеану обещает много
научных и технических чудес. Теперь наконец можно будет провести обратное
превращение свинца в другое, радиоактивное, вещество, а также превращать и
другие металлы.
Превращать свинец в радий или даже в золото -- какие открывались
перспективы! Что же можно обнаружить, если провести анализ свинцовых крыш,
которые десятилетиями подвергались воздействию солнца? Когда в середине 1929
года Марацинеану опубликовала свои данные, удивление было полным: анализы
показали присутствие ртути. Но, прежде всего, она нашла в свинце Парижской
обсерватории... золото! До 0,001 %. Ибо, когда исследовательница взяла для
спектральной пробы свинец с таким же содержанием золота, линии золота дали
ту же интенсивность. Вывод: с течением времени часть свинца превратилась на
солнечном свету в ртуть, а около одной тысячной процента -- в золото! Как
предполагал еще Тиффро, солнечный свет каталитически воздействовал на
"процесс созревания" золота. Не только в Мексике, но и во Франции тоже!
Открытие Марацинеану вызвало наконец критику коллег. Последние уже
давно следили за ее публикациями, одни с ухмылкой, другие с неприязнью, и
сочли, что наступил момент вступить в спор. Его начали французские ученые
Фабри и Дюбрейль в январе 1930 года, которые заявили в "Отчетах": "По данным
мадемуазель Марацинеану... предпринятые опыты по превращению свинца в
золото, ртуть и гелий были осуществлены благодаря длительному действию
солнечного излучения. Мы обязаны сообщить, что упомянутые опыты, проведенные
нами, привели к совершенно противоположным результатам... Мы не смогли
обнаружить даже следов золота и ртути в образцах свинца, взятого с крыш.
Никакого различия между обеими сторонами свинцовых пластин мы не нашли".
Мадемуазель Марацинеану не хотела так легко сдаваться: как известно, в
свинце всегда содержатся следы ртути: если Фабри и Дюбрейль не смогли найти
естественную примесь ртути, это говорит не в пользу их добросовестности как
аналитиков. На поверхности свинца, обращенной к солнцу, ртуть находится в
еще больших концентрациях. Она образуется из "активированного свинца" (Pb*)
с выделением альфа-излучения (добавим от себя: предположительно по
уравнению: [206]Pb = [202]Hg + [4]He).
Молодая исследовательница нашла защиту и помощь со стороны
амстердамского профессора химии Смитса. Он попросил переслать ему две
свинцовых плиты из Парижской обсерватории и подтвердил с помощью
чувствительного электрометра Сциларда, что обращенная к солнцу поверхность
свинца является радиоактивной. Обратная сторона, сообщил Смитc, практически
неактивна. Поскольку другие исследователи тоже хотели получить такие
образцы, то следовало опасаться, что крыша Парижской обсерватории больше не
сможет служить ей защитой от непогоды. Однако все ограничилось одним
испытанием. Исследовал Смитc и свинец с крыши одной из школ в Амстердаме, а
также с полицейского управления города, и найденные величины, по-видимому,
подтвердили гипотезу Марацинеану. Как Смитсу удалось безнаказанно добыть
свои "опытные образцы", остается тайной.
Тут в научный спор вмешались другие ученые. Наконец в декабре 1929 года
известный чехословацкий исследователь радиоактивности Бегоунек из Праги
повторил опыты Марацинеану, хотя и был убежден в их бессмысленности. Он
подвергал свинец воздействию солнечных лучей с июня по сентябрь 1929 года,
то есть в период максимума солнечного излучения, даже во время повышенной
солнечной активности, которая проявилась в июне с появлением двух солнечных
пятен. Исследователь не нашел никакой индуцированной радиоактивности,
никакой ртути, никакого золота. Бегоунек дал понять, что результаты
Марацинеану были не чем иным, как "эффектами грязи".
Исследовательница отреагировала на такие предположения, как всегда,
темпераментно. "Я полагаю, что электрометр господина Бегоунека менее
чувствителен, чем мой",-- было одним из ее возражений. Бегоунек не заставил
ждать ответа: "По-видимому, у мадемуазель Марацинеану совершенно ложные
представления об атмосферной радиоактивности". Наконец он выдвинул решающий
аргумент в дискуссии: следует учесть не только частицы радиоактивной пыли из
воздуха, но также и значительную радиоактивность дождя и снега, которую
никак нельзя удалить с поверхности свинцовых крыш "водой, мылом и щеткой",
как это делала Марацинеану.
Борьба мнений по поводу активированного свинца Марацинеану длилась до
конца 1930 года. Несмотря на некоторые попытки переубедить научный мир,
румынская ассистентка не продвинулась ни на шаг вперед. Она вернулась в
Бухарест и прекратила дальнейшие споры. В конце концов от нее отказался и ее
покровитель, профессор Деландр, заявивший, что публикации Марацинеану ему
тоже казались "слишком поспешными".

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

вляется элементом
Пришел к солидному числу 180 элементов
Плутоний на черном рынке
Было новых линий какого либо неизвестного элемента