Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Гофф Ж. С небес на землю(Перемены в системе ценностных ориентаций на христианском Западе XII—XIII вв.) В книге: Одиссей. Человек в истории. М., 1991, с. 25-44. КРИЗИС МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИКонец XX в. — время складывания новой методологии истории. Позитивизм конца прошлого столетия, столь много давший нам в разработке приемов анализа текстов, окончательно исчерпал себя. Марксистская методология истории, извращенная догматизмом эпохи «реального социализма», рушится на наших глазах, несмотря на то что, с нашей точки зрения, было бы желательно, чтобы Маркс, очищенный от компрометирующих его учение измышлений наследников, оставался в числе тех, кто вдохновляет современные исследования в области истории и других общественных наук. Квантитативная история, сыгравшая в свое время полезную роль, ныне обнаружила ограниченность своих возможностей. Известны неоднократные попытки вернуться к повествовательной, событийной истории, утратившей, однако, свой престиж. Не осталась без изменений и история, развивающаяся в русле «Анналов». С одной стороны, благодаря достигнутым в прошлом успехам она как бы истощила отчасти свой потенциал, с другой стороны, она и сегодня в состоянии легко парировать легковесные обвинения в так называемом «раздроблении» и «распылении» истории. Переживая переломный этап в своем развитии, она ищет ныне новых междисциплинарных контактов с социальными науками и стремится заложить основы компаративистской, глобальной истории. Этот подход, намеченный еще Марком Блоком, предполагает создание истории, которую следует считать именно «общей», 26 ОТ ИСТОРИИ ИДЕЙ К ИСТОРИИ ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИИОбновленная методология истории складывается как целостность не на пустом месте. Она возникает во взаимосвязи с новой политической историей и новой историей власти, каковые охватывают историю символов и мира воображения; она строится также на обломках прежней истории идей, неприемлемой для изучения современной исторической проблематики. В рамках этого движения исторической мысли можно вычленить несколько направлений. Они выступают как наследие истории, развивающейся в русле «Анналов», и прежней истории идей. Среди этих направлений назовем три: 1) историю интеллектуальной жизни, которая представляет собой изучение социальных навыков мышления; 2) историю ментальностей, т. е. историю коллективных автоматизмов в ментальной сфере; 3) историю ценностных ориентации. Как известно, общество не может существовать ни без целеполагания, ни без грез и мечтаний. История этих мечтаний и грез — это история мира воображения. История же целей, которыми задается общество, — это история признаваемых им ценностей, образцов деятельности и индивидуумов, и социума в целом. Понятие ценностной ориентации заменяет собой понятие идеи как движущей силы, выработанное в философии конца XIX в. Это представление было тесно связано с общим состоянием тогдашней науки, в которой идея как движущая сила ассоциировалась с физической силой. Ныне это представление преодолено. Понятие ценностной ориентации отличается рядом черт. Оно позволяет учитывать при изучении истории динамику, изменение; оно охватывает феномен человеческих желаний и устремлений; оно восстанавливает этику прошлых обществ. Широко опираясь на достижения истории представлений, история ценностных ориентации помогает структурировать ряд исторических явлений, понять влияние этих ориентации на эволюцию общества, экономики, философии, культуры, политики. Так, например, важно проследить социальное воздействие тяги (или, наоборот, отвращения) к выгоде, притягательности рационального (или, наоборот, иррационального), влечения к прекрасному (или же лишь к полезному), склонности к иерархичности (или, наоборот, к равенству). Изучение истории ценностных ориентации может опираться на историю чувств, инициатором которой в современной историографии был Люсьен Февр (вместе с Марком Блоком — см.: Феодальное общество. Кн. 2: Условия жизни и духовная атмосфера. Гл. 2: Образ чувств и мыслей). 27 ИЗМЕНЕНИЯ В ИСТОРИИ И ИСТОРИЧЕСКОЕ ВРЕМЯГлавная задача историка — выявить, определить и объяснить происходящие изменения. Соответственно очень важно, чтобы историк анализировал периоды важнейших изменений в ценностных ориентациях. Эти изменения видятся мне сущностными характеристиками любой периодизации истории. Ведь для историка овладение прошлым зависит, в частности, от его способности строить убедительные системы периодизации и разрабатывать различные подсистемы внутри наиболее общих и масштабных. Как бы ни полезна была броделевская схема прочтения исторического времени по трем ритмам — с большой длительностью (longue duree) структур, средней длительностью конъюнктур и коротким шагом события, — необходимо в разумных пределах усложнить аппарат историка в области хронологии и времени. Полезно вернуться к урокам М. Блока: «Человеческое время всегда будет сопротивляться строгому единообразию и жесткому делению на отрезки, которые свойственны часам. Для него нужны единицы измерения, согласующиеся с его собственным ритмом и определяемые такими границами, которые часто — ибо того требует действительность — представляют собой пограничные зоны. Лишь обретя подобную гибкость, история может надеяться приспособить свои классификации к ,,контурам самой действительности", как выразился Бергсон, а это, собственно, и есть конечная цель всякой науки». (Апология истории. М., 1973. С. 101). Об истории вообще можно сказать то же, что Блок написал о литературе: «Она почти неизбежно тянет за собой множество унаследованных тем, формальных приемов, старых эстетических условностей — и все это причины ее отставания. ,,В один и тот же период, — тонко замечает А. Фосильон, — политика, экономика и искусство не находятся (я бы скорее сказал: «никогда не находятся». — М. Б.) в точках равной высоты на соответствующих кривых". Но именно благодаря такому разнобою и создается ритм социальной жизни, почти всегда неравномерный» (Там же. С. 84). Итак, изменчивость, пластичность, разнобой кривых, составляющих историю, но также и внезапное схождение их в пучок, происходящее благодаря осознанию людьми соответствующих реальностей. «Историк никогда не выходит за рамки времени, но, вынужденный двигаться внутри него то вперед, то назад, он то рассматривает большие волны родственных феноменов, проходящих по времени из конца в конец, то сосредотачивается на каком-то моменте, где эти течения сходятся мощным узлом в сознании людей» (Там же. С. 85). Таков, например, «узел», который медиевисты называют «Ренессансом XII века». М. Блок напоминает нам о медленности генезиса подобных исторических «узлов», о долгом скрытом периоде их созревания: «Конечно, то было великое интеллектуальное движение. Но, вписывая его в эту рубрику, мы слишком легко забываем, что в действительности оно началось около 1060 года, и некоторые существенные связи от нас ускользают» (Там же. С. 98). 28 Именно исходя, с одной стороны, из понятия ценностных ориентации, а с другой — из гибкой концепции периодизации, для которой генезис явления не совпадает с арифметическим веком, я хотел бы показать формирование одного из таких «узлов», о которых говорил Марк Блок. Мне кажется, между серединой XII в. и серединой XIII в. (датировка очень приблизительна) я выявил глубинное изменение основной совокупности ценностных ориентации в западном обществе. Этот решающий поворот произошел, я полагаю, под воздействием осознания значительной частью мужчин и женщин того времени громадного подъема, который когда-либо знало христианское общество Западной Европы после 1000 г. и который в целом продлился до середины XIII в. (хотя и не был вполне одновременным в разных регионах). Этот подъем (с большей или меньшей интенсивностью и с хронологическим смещением в зависимости от места и социальных условий) затрагивал самые разные сферы: технологическую, экономическую, художественную, религиозную, социальную, интеллектуальную, политическую. И на все эти сферы накладывала свой отпечаток система ценностных ориентации. Все эти сферы вместе взятые составляли некую историческую структуру, которую, однако, следует анализировать вне всякого мертвящего противопоставления базиса и надстройки. В условиях всеобщего взаимодействия этих сфер та или иная из них становилась в ходе общей перестройки ведущей. Это был то рост городов, то аграрная революция, то демографический рост, то появление схоластики и нищенствующих орденов, то складывание сильного государства, то трансформации крестьянства, то появление новых общественных слоев в городе; в любом случае каждое из этих явлений находилось во взаимодействии со всеми другими. ПОДЪЕМ Х-ХIII вв. И ОБРАЩЕНИЕ К МИРУ ЗЕМНОМУПерелом этих столетий может быть понят лишь в более широких хронологических рамках. Необходимо учитывать, с одной стороны, общую периодизацию средневековья, с другой — периодизацию более узкой эпохи высокого средневековья. Так, можно напомнить, что средневековье начинают то во II—IV вв, то в VII—VIII вв., то примерно в 1000 г. Его заканчивают то в конце XV в., то, как думаю я сам, на рубеже ХVIII и XIX вв. с Великой французской революцией и промышленным переворотом. Далее надо иметь в виду подъем Х—Х1П вв.. Ренессанс XII в. и т. д. и т. п. Квантитативная история |
|
|
|
|
