Пиши и продавай! |
338 ем общества почти сразу же заставило забыть все прочие наказания, придуманные реформаторами XVIII века. Казалось, будто ей нет альтернативы, будто она принесена током истории: «Не случайность, не прихоть законодателя сделали заключение фундаментом и едва ли не всем зданием современной шкалы наказаний, а прогресс идей и смягчение нравов»2. И хотя через столетие с небольшим ощущение очевидности тюрьмы как формы наказания преобразилось, оно не исчезло. Известны все недостатки тюрьмы. Известно, что она опасна, если не бесполезна. И все же никто «не видит», чем ее заменить. Она — отвратительное решение, без которого, видимо, невозможно обойтись. «Очевидность» тюрьмы, с которой нам так трудно расстаться, основывается прежде всего на том, что она - простая форма «лишения свободы». Как же тюрьме не быть преимущественным средством наказания в обществе, где свобода — достояние, которое принадлежит равным образом всем и к которому каждый индивид привязан «всеобщим и постоянным» чувством?3 Лишение свободы, следовательно, имеет одинаковое значение для всех. В отличие от штрафа, оно — «уравнительное» наказание. В этом своего рода юридическая ясность тюрьмы. Кроме того, тюрьма позволяет исчислять наказание в точном соответствии с переменной времени. Тюремное заключение может быть формой отдачи долга, что составляет в промышленных обществах его экономическую «очевидность» - и позво-ляет ему предстать как возмещение. Взимая время осужденного, тюрьма наглядно выражает ту мысль, что правонарушение наносит вред не только жертве, но и всему об- 339 P. Rossi, TraitideJnilpenal, 1829, t. III, p. 169. 2 Van Meenen, Congres penitcntiaire de Bruxelles, Annales de la Charite, 1847, p. 529-530. A. Duport, Discours a la Constituante, Archives parlementaires. ществу. Можно говорить об экономико-моральной очевидности уголовнонаказуемого поступка, позволяющей исчислять наказание в сутках, месяцах и годах и устанавливать количественное соотношение между характером правонарушения и длительностью наказания. Отсюда выражение, столь часто употребляемое, столь соответствующее принципу действия наказаний, хотя и противоречащее строгой теории уголовного права: в тюрьме сидятс, чтобы «заплатить долг». Тюрьма естественна, как «естественно» в нашем обществе использование времени в качестве меры отношений обмена. Но очевидность тюрьмы основывается также на ее (предполагаемой или требуемой) роли машины для преобразования индивидов. Как можно не принять тюрьму без колебания, если, заточая, исправляя и делая послушными, она просто чуть более акцентированно воспроизводит все те механизмы, что уже присутствуют в теле общества? Тюрьма подобна строгой казарме, школе без поблажек, мрачной мастерской; в определенных рамках она качественно не отличается от них. Это двойное обоснование — юридическо-экономическое и технико-дисциплинарное — делает тюрьму самой адекватной и цивилизованной формой наказания. И именно это двойное действие4 сразу же обеспечило тюрьме ее прочность. Ясно одно: тюрьма не была сначала лишением свободы, к которому позднее добавилась техническая функция исправления. С самого начала она была формой «законного заключения», несущего дополнительную исправительную нагрузку, или предприятием по изменению индивидов, которое может действовать в правовой системе благодаря лишению сво- 340 4 Игра на двух «природах» тюрьмы продолжается поныне. Несколько дней тому назад глава государства напомнил «принцип», по которому заключение должно быть лишь «лишением свободы», — такова чистая сущность заключения, освобожденная от реальности тюрьмы; и добавил, что тюрьма может быть оправдана только ее «исправительными» или реадаптационными последствиями. боды. Словом, тюремное заключение с начала XIX века означает одновременно и лишение свободы, и техническое преобразование индивидов. Вспомним некоторые факты. В кодексах 1808 и 1810 гг. и ближайших к ним мерах заключение никогда не смешивается с простым лишением свободы. Оно является (или, во всяком случае, должно являться) дифференцированным и целесообразным механизмом. Дифференцированным — поскольку заключение должно иметь различную форму, в зависимости от того, является ли заключенный осужденным или просто обвиняемым, мелким правонарушителем или преступником: различные типы тюрьмы — следственный изолятор, исправительная тюрьма, центральная тюрьма — в принципе должны более или менее соответствовать этим различиям и обеспечивать наказание, не только градуированное по силе, но и разнообразное по целям. Ведь у тюрьмы есть цель, установленная с самого начала: «Закон, вменяющий наказания различной степени серьезности, не может допустить, чтобы индивид, приговоренный к легкому наказанию, был заключен в том же помещении, что и преступник, приговоренный к более тяжелому наказанию... хотя основной целью определенного законом наказания является искупление вины за совершение преступления, оно направлено также на исправление виновного»5. И это преобразование должно быть одним из внутренних результатов заключения. Тюрьма—наказание, тюрьма—аппарат: «Порядок, который должен царить в домах заключения, может значительно способствовать перерождению осужденных; пороки, обусловливаемые воспитанием, заразительность дурного при- 341 5 Motifs du Code destruction criminelle, доклад Ж. Реаля (G. A. Real), p. 244. мера, праздность... приводят к преступлению. Так попы-таемся же устранить все эти источники порчи. Пусть в домах заключения действуют правила здоровой морали. И осужденные, принуждаемые к труду, в конечном счете полюбят его; вкусив плоды своего труда, они обретут привычку, вкус к труду, потребность в нем. Пусть они являют друг другу пример трудовой жизни; скоро их жизнь станет нравственно чистой; скоро они пожалеют о прошлом, а это первый признак обретенного чувства долга»6. Исправительные методы сразу становятся частью институциональной структуры тюремного заключения. Необходимо также напомнить, что движение за реформу тюрем, за контроль над ними началось не в последнее время. Видимо, оно даже не стало результатом признания неудачи. Тюремная «реформа» — ровесница тюрьмы: она предстает как своего рода программа тюрьмы. С самого начала тюрьма окружена рядом сопутствующих механизмов, которые вроде бы призваны ее усовершенствовать, но в действительности составляют часть ее функционирования, - настолько тесно они связаны с существованием тюрьмы на протяжении всей ее долгой истории. Это подробная технология тюрьмы, разработанная при ее возникновении. Это были работы Шапталя* (который хотел установить, что нужно для внедрения тюремного аппарата во Франции, 1801) и Деказа** (1819), книга Виллермэ*** (1820), доклад о центральных тюрьмах, составленный Мартиньяком**** (1829), исследования, предпринятые в Соединенных Штатах Бомоном и Токвилем (1831), Деметцем и Блюэ (1835), опросы руководителей тюрем и генеральных советов, проведенные 342 6 Ibid., доклад Трейляра (Treilhard), p. 8-9. Та же тема часто встречалась в ближайшие предшествовавшие годы: «Наказание в форме заключения, налагаемое по закону, имеет своей главной целью исправление индивидов, так сказать их улучшение, подготовку - посредством более или менее длительных испытаний — к тому, чтобы они вновь заняли свое место в обществе и больше не нарушали порядок... Самые надежные спо-собы улучшения индивидов-труд и образование». Образование предполагает не только умение читать и писать, но также примирение заключенных с «идеями порядка, нравственности, уважения к себе и другим» (Бено, префект департамента Нижняя Се-на, указ от фримера года X). Более чем в дюжине из общего количества докладов гене- Роль длительности должна быть неотделима от экономии наказания наказания преступление |
|
|
|