<<<     ΛΛΛ     >>>   

Разумеется, что после переворота 379 г. до н. э. отношение Фив к Спарте стало враждебным. Неприязненные отношения продолжались несколько лет и не приводили ни к чему решительному. Между тем фиванцы не теряли времени: по указанию Эпаминонда - хотя и против условий Анталкидова мира - они заняли свое прежнее положение во главе союза беотийских городов. Несчастный город Платеи еще раз сделался жертвой фиванской политики (372 г. до н. э.), и его население вынуждено было искать себе защиты за стенами дружественных ему Афин. Афиняне, несколько напуганные тем, что творилось у них по соседству, после разорения Платеи даже выказали некоторую склонность к сближению со спартанцами. Весной 371 г. до н. э. выборные от городов Пелопоннесского союза по обычаю собрались в Спарте, которая умела по-своему понимать условия Анталкидова мира. Поскольку на это собрание явились посланные и уполномоченные от других государств, заседания обратились в конгресс мира, и по предложению афинского посла Каллистрата условия Анталкидова мира были приняты за основу общего соглашения. Эта основа сама по себе уже исключила все так называемые гегемонические притязания. Было даже постановлено, что пелопоннесских союзников Спарты нельзя принуждать к оказанию помощи спартанцам в их войнах. Но это постановление, конечно, было только простой формальностью и не могло изменить отношений могущественной Спарты к ее мелким и слабым союзникам. Главным же ядром всех обсуждений был вопрос о положении беотийских городов и их отношении к Фивам. Вопрос этот, однако, был поднят только по окончании совещаний конгресса, когда уже все собирались скрепить его решение присягой. На вопрос о беотийских городах Эпаминонд отвечал, что они поставлены точно в такое же отношение к Фивам, как и лакедемонские города к Спарте. При этом он в качестве фиванского посла заявил, что желает присягнуть в соблюдении мира на суше и на море не иначе как от имени всей Беотии. Но большинство присутствовавших на конгрессе не считали возможным допущения такой аналогии, которую предложил Эпаминонд. Это большинство главным образом стремилось как раз к уничтожению беотийского союза, а если это не удастся - к обвинению фиванцев в честолюбивых замыслах. Таким образом оказалось бы, что фиванцы, или, по крайней мере, их правители являются главным препятствием для общего умиротворения Греции. Поднялись споры - обнаружился раздор, и дело дошло до личностей. Эпаминонд, далеко превосходивший Агесилая во всех отношениях, давно уже возбудил к себе ненависть этого спартанского царя, который и позволил себе резкую выходку: когда Эпаминонд на вопрос об автономии беотийских городов выдвинул в виде противовеса вопрос об автономии городов лакедемонских, царь вычеркнул Фивы из списка городов, которые должны были пользоваться миром.

Влюбленный Арес. Античная мраморная статуя

Битва при Левктрах. 371 г.

В сущности, это было равносильно объявлению войны, и начало военных действий не замедлило. Спартанский царь Клеомброт, который находился с войском в Фокиде, получил приказание двинуться против Фив и, вероятно, также постарался найти себе союзников между беотийскими городами. Впрочем, все полагались на военную мощь Спарты, и тем более могли полагаться, что у фиванцев не было союзников. Обоим государствам предстояло вступить в единоборство, в исходе которого почти не сомневались, полагая, что победа останется на стороне того, кто постоянно был сильнейшим. Те же неблагоприятные предположения существовали у многих в лагере Эпаминонда. Всем бросались в глаза различные дурные предзнаменования, старались даже обратить на них внимание Эпаминонда. "Конечно, - отвечал он, - на знаменья богов следует обращать внимание, но может ли быть что-либо лучше смерти за отечество!" Все, кто предсказывал неблагоприятный исход предстоящей битвы, упускали из виду, что воинское искусство в последнее время продвинулось вперед и давало возможность гениальному полководцу свободнее распоряжаться своими силами, допуская много новых неожиданных комбинаций. Именно из-за этого битва, которая произошла в июле 371 г. до н. э. при беотийской деревне Левктры, оказалась совсем не похожей ни на какие битвы, когда-либо происходившие в Греции. В прежних битвах дело обычно решалось на правом крыле, где ставились лучшие силы, отчего правое крыло считалось даже почетным местом в строю. Эпаминонд же, наоборот, правому крылу дал значение части, предназначенной только для обороны, а решительный удар подготовил на левом крыле. Это левое крыло он чрезвычайно усилил и выдвинул вперед, а правое, слабейшее, несколько отодвинул назад. В этом и заключалось построение знаменитой косой фаланги - успех ее на этот раз был блистательным. Поражение спартанцев, если рассматривать его с материальной стороны, было весьма тяжким, потому что в битве пал их царь и 400 спартиатов.

Гоплит со своим рабом в доходе. Терракотовая статуэтка IV в. до н. э.

Но гораздо более ужасным, почти смертельным для Спарты было нравственное действие этого поражения. Это была первая победа малого войска над значительно более сильным спартанским войском в открытом поле. После такой победы для давно уже всюду накипевшей ненависти против Спарты открылась полная возможность проявиться во всей силе... Поражение при Левктрах было таким, что Спарта уже никогда больше не смогла оправиться и вернуться к своему прежнему положению.

Походы Эпаминонда в Пелопоннес

Страшнее всего для Спарты было то, что ее победителем стал человек, решивший беспощадно воспользоваться плодами своей победы и вполне на это способный. Эпаминонд получил от суда амфиктионов вынесенный ими обвинительный приговор против Спарты за некогда совершенный совершенно беззаконный захват Кадмеи и занялся последними приготовлениями к тому, чтобы уже в Пелопоннесе нанести смертельные удары в самое сердце спартанского могущества. В 369 г. до н. э. он двинулся через Истм: теперь у него уже не было недостатка в союзниках, и даже в самом Пелопоннесе к нему примкнули аргивяне, аркадяне и другие. Он смело прошел через теснины, некогда так тщательно охраняемые, с сильным войском вступил в Лаконию, и впервые женщинам Спарты пришлось увидеть на лакедемонской земле огни неприятельского стана.

На этот раз, однако, завоевание Спарты не удалось "хитроумному мужу" - так называл его Агесилай, его враг, руководивший защитой Спарты. Возможно, Эпаминонд счел, что это завоевание будет стоить слишком больших жертв, которых, в сущности, не заслуживало, тем более, что у него всегда было в руках средство подорвать могущество этого враждебного Фивам государства.

Новые государства: Аркадия и Мессения

Пройдя через весь полуостров до города Гифия, самой крайней гавани лакедемонского южного побережья, Эпаминонд, всегда оригинальный и изобретательный в политике, вызвал к жизни два новых государства. Он образовал федерацию из аркадских городов и создал для нее особый, искусственный центр в виде главного города вновь возникшей Аркадии, Мегалополя. Одновременно с этим было восстановлено давно разрушенное Мессенское государство и посреди него создан новый город Мессена. Давным-давно погашенный жертвенный огонь на алтаре Зевса Итомейского был вновь зажжен, и отовсюду потомки храброго и несчастного народа стали возвращаться на свою прекрасную родину, возвращенную им великим фиванцем. Новый город воскрес в самом центре Мессении, у подножья Итомы.

Тетрадрахма Мессении.

АВЕРС. Голова Деметры в венке из колосьев.

РЕВЕРС. Зевс, правой рукой мечущий молнию, а на левой держащий орла.

Этих утешительных последствий бесконечной войны не могли поколебать ничьи новые интриги и происки, которые в конце концов привели к новому союзу между Афинами, Коринфом, Спартой и некоторыми другими пелопоннесскими городами. Военное превосходство фиванцев, равно как и необходимость для их собственных союзников в Пелопоннесе их поддержки, проявились во втором (369 г. до н. э.) и третьем (367 г. до н. э.) походах Эпаминонда в Пелопоннес. С другой стороны, на севере Фивы подчинили своей власти Фессалию и Македонию. Кроме того, Эпаминонд счел необходимым обеспечить себе союз с Персией, и фиванские послы Исмений и Пелопид (367 г. до н. э.), выдвинувшие при персидском дворе достаточно веские доводы, заимствованные ими из истории Фив, в пользу сближения Персидского царства с их родным городом, добились в Сузах акта, которым Персия признавала вновь созданные в Пелопоннесе государства, а вместе с тем значение руководящего государства утверждала за Фивами, как некогда за Спартой при заключении Анталкидова мира. Вскоре после этого один из двоих фиванских вождей, Пелопид, сошел со сцены (в 364 г. до н. э.). В одном из походов в Фессалию против ферского тирана Александра, Пелопид слишком поддался порыву своего рыцарского мужества и ненависти к врагу, врубился в ряды неприятелей и пал, прежде чем свои успели прийти ему на помощь. Над его трупом завязалась ожесточенная битва и окончилась победой фиванцев. Эпаминонд же был в это время в полном расцвете сил и вынашивал смелый план создания морской силы для фиванцев, которые всюду начинали проявлять свое могущество и охотно шли за своим великим вождем по пути смелой завоевательной политики, к которой воодушевлял их гений Эпаминонда.

Мраморное надгробие критских наемников-лучников.

IV в. до н. э.

Смерть Эпаминонда. Мир.

Разумеется, дела в Пелопоннесе вскоре вновь запутались, потому что у каждой из этих маленьких областей были свои старые пограничные счеты или племенные раздоры с соседями. Однажды, в 364 г. до н. э., дело дошло даже до того, что на самых Олимпийских играх, во время 104 Олимпиады, в самом священном месте всей Эллады разразилась кровавая распря между аркадянами, аргивянами и частью афинян, с одной стороны, и элидянами и ахейцами - с другой. В четвертый раз вступил тогда Эпаминонд (362 г. до н. э.) со своим стройным войском в Пелопоннес.

Мраморное надгробие критских наемников-лучников.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Армения
Александр скончался в самый славный период расцвета своих жизненных сил
На пять классов времена празднества
Над головой этой фигуры помещается клинообразная надпись царства надписи
Решительного оборота было теперь ожидать только со стороны испании