<<<     ΛΛΛ     >>>   

Заключительные слова вызвали даже протесты. Большинство нашло ее неуместной, в особенности в устах «официального представителя» Московской биржи; другие сочли неудачным выпад против И. И. Прохорова, который пользовался общим уважением; наконец, некоторые заявили, что, давая такую нелестную характеристику русскому дворянству, нельзя этого делать вообще и, в частности, на обеде, куда были приглашены официальные представители дворянского сословия, в лице Костромского губернского предводителя Б. Н. Зузина, который, к слову сказать, никак на эту речь не реагировал.

Как бы то ни было, речь Рябушинского, придавшая банкету несколько митинговый характер, несколько ослабила то внушительное впечатление, которое создалось тщательно подготовленной и продуманной речью устроителя и руководителя банкета.

Других выступлений, кажется, больше не было.

Открытых прений — тоже. Сказали несколько речей в самом конце ужина — и этим празднество закончилось.

Третья часть юбилейного празднования заключалась в поездке на фабрику, для осмотра выстроенных помещений для школ, больницы, приюта, богадельни и т. д. Я уже упоминал, что все эти сооружения отличались чрезвычайной роскошью, особенно внешней. Здания строил архитектор Желтковский, один из талантливейших московских зодчих. Все они были в стиле ампир и облицованы мрамором.

Роскошь построек соответствовала роскоши праздника. Приглашенных, которых было не так много,» помнится, человек 25-30, — повезли из Москвы на экстренном поезде, у всех были особые помещения, а кулинарная сторона обслуживалась рестораном «Эрмитаж». Но пышностью и богатством приема дело не ограничилось. Приглашенные были подобраны так, что создалась возможность разного рода собеседований, главным образом, о вновь возникнувшей думской группе прогрессистов и о контакте с нею левых московских буржуазных элементов.

В первые месяцы после открытия военных действий против Японии война чувствовалась в Москве, как и во многих других местностях Европейской России, весьма мало.

Московский военный округ не был мобилизован, никаких продовольственных ограничений никто не знал, и жизнь текла прежним порядком. Война была крайне непопулярна, острословцы называли ее «борьба макаки с кое-каки», а после проезда Куропаткина через Москву говорили, что ему поднесли такое количество икон, что он совсем не знает, каким «образом» сможет победить японцев. Правда, в большом кремлевском дворце был комитет великой княгини Елизаветы Федоровны, который работал на помощь раненым, но раненые были далеко, их никто не видел, и эта красно-крестная работа не меняла характера прежней, спокойной жизни.

С течением времени картина стала меняться. Общей мобилизации в Москве не было, но в индивидуальном порядке было призвано много прапорщиков запаса, во многих семьях сыновья и братья оказались в действующей армии, кое-где стал появляться траур.

Обнаружилось, что на фронте далеко не все благополучно, в особенности в деле помощи больным и раненым. Чувствовалось, что нужно как то помочь; возникла общеземская организация, во главе с князем Львовым. А. И. Гучков уехал на Дальний Восток, как уполномоченный Красного Креста и как представитель города Москвы. А главное, становилось ясным, что это не та «маленькая победоносная война», о которой мечтал министр внутренних дел Плеве и которая помогла бы бороться против революционного движения, а надвигающаяся военная катастрофа, грозящая стране небывалыми потрясениями. И Мукден, и Лаоян, и гибель «Петропавловска», и сдача Порт-Артура и в особенности Цусима, трагически об этом свидетельствовали.

Военные неудачи на Дальнем Востоке поставили перед страной вопрос об ответственности и правительства, и всего режима за происшедшую катастрофу. Общественные организации стали реагировать. Первым заговорило Московское городское общественное управление.

30-го ноября 1904 года Московская городская дума должна была приступить к рассмотрению сметы на 1905 год. В заседании этого дня, перед обсуждением сметы, группа гласных внесла обширное заявление. В нем указывалось на то, что рассмотрение сметы доходов и расходов составляет один из последних существенно важных актов настоящего состава, почему и нужно обратить «взгляд назад». И далее шла характеристика тех препятствий, которые встречались в деятельности думы: устарелый и неуравнительный городской налог; непредставление общине, вопреки постановлению закона, участия в некоторых видах государственных налогов; оставление на городской казне тягот обширных расходов общегосударственного характера; обременительность государственных обложений; непомерность натуральных повинностей, отбываемых населением исключительно по соображениям государственного порядка.

Вместе с тем записка указывала на те правовые условия, в которые поставлены городская община и население города, обязанные всегда подчиняться и подвергаться административным действиям и распоряжениям, во многих случаях несогласным с законом. Вследствие существующих условий, определяющих в русском обществе положение личности, права общей печати, пределы гласности и общих совещаний, живая и тесная связь общественного управления с населением и откровенное обслуживание общественных вопросов, — не существуют.

На основании вышеизложенного составители заявления «имели честь предложить» следующее постановление:

Представить высшему правительству, что, по мнению Московской городской думы, необходимо установить ограждение личности от внесудебного усмотрения; отменить действие исключительных законов; обеспечить свободу совести и вероисповеданий, свободу слова и печати, собраний и союзов; провести вышеуказанные начала в жизнь на обеспечивающих их неизменность незыблемых основах; выработать эти основы при участии свободно избранных представителей населения; установить правильное взаимодействие правительственной деятельности с постоянным на законе основанным, контролем общественных сил над законностью действий администрации.

Это заявление Московской «цензовой» думы занимает совершенно особое место в ряду тех многочисленных, либеральных, а иногда даже почти революционных записок, которые вскоре стали подавать правительству всякого рода общественные учреждения.

Конечно, она была навеяна теми земско-городскими совещаниями, которые стали собираться, с лета того года, «явочным» порядком. Но здесь характерна дата, — конец ноября 1904, т. е. более чем за месяц до петербургских событий. 9-го января 1905, — день, с которого началась революция.

Характерно и то, что она, несомненно, соответствовала настроениям, существовавшим тогда в первопрестольной. Это видно прежде всего из того, что новые члены думы, которые по выборам декабря того же 1904 года вступали в ее состав, первым актом своей будущей деятельности ставили подпись под этим заявлением.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Вместо больницы
О чем говорил раньше
Которым принадлежала знаменитая трехгорная мануфактура фабрика мануфактуры
Маргарита давыдовна карпова времени варвара
Крымские лужники садовая значение