Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Писарькова Л. Российский чиновник на службе в конце XVIII - первой половине XIX векаПисарькова Любовь Федоровна - кандидат исторических наук, История русской бюрократии, оказавшей большое влияние на политическое и экономическое развитие России, в последние десятилетия привлекала внимание как отечественных, так и зарубежных историков [1]. Однако, исследуя численность и состав чиновничества (в основном высших и средних классов), авторы работ практически не касались условий службы и быта гражданских служащих (за исключением вопроса о материальном положении чиновников и канцеляристов) [2]. Восполнить этот пробел в изучении русского чиновничества необходимо, так как именно условия службы сформировали к середине XIX века тип чиновника, ставшего олицетворением целой эпохи. Социальный состав российской бюрократии Результаты исследования состава бюрократии, полученные историками путем обработки формулярных списков, свидетельствуют о большой его неоднородности в социальном, имущественном и образовательном отношении. В зависимости от "высоты" ступени в табельной лестнице принято деление гражданских служащих на группы. К высшей относят чиновников 1-5-го класса (канцлер или действительный тайный советник 1-го класса, действительный тайный советник, тайный советник, действительный статский советник и статский советник), к средней группе - чиновников 6-8-го класса (коллежский советник, надворный советник и коллежский асессор), к низшей - 9-14-го класса (титулярный советник, коллежский секретарь, корабельный секретарь, губернский секретарь, провинциальный секретарь и коллежский регистратор) [3] и к четвертой группе - канцелярских служителей, имевших свою "табель о рангах": канцелярист, подканцелярист и копиист [4]. Первую группу чиновников составляла высшая бюрократия: в столицах это члены Государственного совета, министры, сенаторы, директора министерских департаментов; в губерниях - генерал-губернаторы, губернаторы, вице-губернаторы, председатели казенных палат, председатели палат уголовного и гражданского суда. Среднее звено правительственного аппарата представляли чиновники 6-8-го класса, занимавшие должности советников центральных и губернских учреждений, начальников отделений департаментов министерств, полицмейстеров, градоначальников, губернских прокуроров, судей. Именно они составляли ядро губернской администрации. Самой многочисленной была третья группа - чиновники 9-14-го класса. В высших и центральных учреждениях (Сенат, министерства, ведомства и др.) они занимали низшие исполнительные места, но в масштабе уездной власти, пирамиду которой венчала должность городничего (9-й класс), - играли решающую роль, будучи уездными судьями, казначеями, землемерами, заседателями и всесильными секретарями. Канцелярские служители, составлявшие четвертую группу, не имели классных чинов и использовались для технической работы, прежде всего для переписки бумаг [5]. Именно к двум последним группам и принадлежало подавляющее большинство гражданских служащих. Так, в 1755 году из 4075 чиновников и канцеляристов, служивших в местном управлении, 393 (9,6%) имели чины 9-14-го класса, а 3328 (81,7%) были канцелярскими служителями. В общей сложности 3721 человек (91,3% служащих местных учреждений) принадлежали к третьей и четвертой группам. В имущественном отношении они значительно отличались от высшей и средней бюрократии. Если крепостных крестьян не имели 10% высших и 13% средних чинов, то среди служащих 9-14-го класса их число достигало 40%, а среди канцеляристов - превышало 81 %. В сословном отношении 84% гражданских служащих (3440 из 4075) дворянами не были [6]. Таким образом, в середине XVIII века преобладающее большинство чиновников находилось на низших ступенях служебной лестницы и принадлежало к непривилегированным сословиям; . основным источником их существования было жалованье. Представление о чиновничестве первой трети XIX века в какой-то мере дают сведения о составе петербургских учреждений. В 1832 году в столице было 13528 чиновников и канцеляристов. Из них низшие чины (9-14-го класса) составляли 54%, а канцелярские служители - 25% [7]. Известны общие данные о численности российских чиновников в середине XIX века. Так, в 1857 году на гражданской службе состояло 122212 человек, в том числе 70446 чиновников 9-14-гокласса (57,6%) и 32073 канцелярских служителей (26,2%), что составляло около 84% всех служащих (102519 человек) [8]. Очевидно, что в местном управлении, которое по числу низших штатных должностей превосходило центральное, этот процент был еще выше. Таким образом, по сравнению с 1755 годом соотношение высшие и низших категорий служащих практически не менялось. Что касается социального их состава, есть основания предполагать, что в правительственном аппарате по-прежнему преобладали недворяне. В 1762-1802 годах даже наметилась тенденция к снижению доли дворян в местном управлении [9]. Этому в немалой степени способствовали принятие Манифеста о вольности дворянства (1762), освободившего это сословие от обязательной службы, и проведение губернской реформы (1775). Создание тогда же значительного числа новых мест, и прежде всего исполнительных, вызвало большие трудности при их заполнении. В ряде губерний штаты были укомплектованы только к концу 1790-х годов и нередко людьми случайными и элементарно неграмотными [10]. Нелюбовь дворян к гражданской службе и, как следствие, преобладание среди служащих представителей непривилегированных сословий, отмечали и современники. Историк генерал-лейтенант Н. Ф. Дубровин, характеризуя состав служащих местных учреждений в начале XIX века, писал: "...присутственные места заполнялись часто людьми недостойными, безнравственными и совершенно необразованными. Молодые дворяне до 20 лет больше сидели дома в недорослях, пока не наступало время женить их. Тогда родители записывают их в нижний земский суд и вместе с празднованием коллежского регистратора играется свадьба... Дворянство находилось тогда в таком блаженном положении, что не желало обременять себя службой и всеми способами уклонялось от нее" [11]. По свидетельству известного мемуариста и тайного советника Ф. Ф. Вигеля, дворянство "не жаловало" гражданскую службу, "молодые дворяне, как известно, при Екатерине и до нее, вступали единственно в военную службу, более блестящую, веселую и тогда менее трудную, чем гражданская... собственно званием канцелярского гнушались, и оно оставлено было детям священнои церковнослужителей и разночинцев" [12]. Гражданская служба не была престижной. Дворянство "...в силу традиций неохотно шло на гражданскую службу и в особенности избегало должностей, требующих усидчивых канцелярских занятий" [13]. Для многих дворян, особенно в конце XVIII - начале XIX века, карьера чиновника начиналась после выхода в отставку с военной службы. С принятием Манифеста о вольности дворянства приток военных на гражданскую службу усилился [14]. "Военный человек признавался на все способным, - писал Э.Н. Берендтс в 1903 году, - фронтовая служба была школой для наших администраторов и административные должности стали средством вознаграждения за военные доблести" [15]. В губернских городах отставные военные чаще всего служили советниками, асессорами и дворянскими заседателями (чины 6 - 10-го класса). В уездных городах они занимали должности городничего, уездного судьи, земского исправника, казначея, заседателей, получая чины с 8-го по 11-й класс "за уряд" (на время пребывания в должности). Верхней ступенью уездной чиновной лестницы считались должности городничего и судьи с жалованьем 300 рублей в год [16]. Желающих получить их было больше, чем вакансий, поэтому не последнюю роль в этом случае играла протекция. В письмах к влиятельным лицам нередки просьбы поддержать того или иного кандидата: "Он бедный человек, очень бедный, помогите ему! Важная рана у него в голове, а с нею куда деваться, как не в городничие, производить шемякин суд" [17]. Благодаря почти всегда находившейся поддержке, дворянство занимало хотя бы незначительные, но все-таки "командующие высоты", не смешиваясь в бытовом отношении с остальной массой. Но не дворянство, для которого гражданская служба была "только отхожим и подсобным промыслом" [18], являлось основным двигателем бюрократической машины, не оно составляло особое чиновничье "сословие" со своими навыками и бытом. Главным и наиболее работоспособным элементом этого своеобразного "сословия" были дети канцеляристов и лиц духовного звания. В воспроизводстве гражданских служащих эти группы населения играли особую роль. Стремясь обеспечить учреждения грамотными и квалифицированными работниками, правительство запрещало детям приказных поступать в другую службу, кроме гражданской [19]. Только неграмотность освобождала их от такой обязанности и давала возможность выбора: среди детей приказных появились "читать и писать неумеющие, за чем в приказный чин негодные". Это обстоятельство. в свою очередь, обусловило принятие специального указа (1774), обязывавшего канцеляристов обучать своих детей грамоте, "а если и после этого у кого окажутся дети грамоте неумеющие, таковых не только в военную, но и никакую службу отнюдь не отсылать..." [20]. Указ способствовал превращению приказной службы в наследственную. Детям священно- и церковнослужителей для поступления на гражданскую службу необходимо было получить увольнение из духовного звания. Сделать это было довольно просто. Исключали "за излишеством числа", "по болезни", "по прошению" и очень часто в связи с исключением из семинарии или духовного училища. Ряды гражданских служащих пополняли уволенные из учебной заведения "за малозначительность успехов", "за долговременную неявку" или "безнадежность к продолжению учения, происходящую от упорной лености" [21], что не способствовало повышению образовательного и нравственного уровня чиновничьего "сословия". Впрочем, в общественном мнении этот род деятельности больших познаний и не требовал, но неграмотных на службу не брали, их прием был запрещен еще в 1731 году. По воспоминаниям служившего в Пензе статского советника Г. И. Мешкова, в начале 1820-х годов для его обучения наняли семинариста за 5 рублей ассигнациями в месяц, так как его отец, титулярный советник, не имел возможности дать сыну другое образование. "Может быть, - замечает Мешков, - ему казалось, что для той карьеры, которая мне предназначалась, то есть для гражданской службы, в других познаниях и нужды не было" [22]. Фактом, достойным удивления, было нахождение на службе в 1831 году титулярного советника Федорова, "неумеющего грамоте". Дело рассматривалось в Сенате и закончилось принятием нового закона, подтвердившего указ 1731 года, "дабы на будущее время не могло вкрасться подобного беспорядка в определении к статским делам людей безграмотных и в представлении их к производству в классные чины..." [23]. С 1827 года поступавших на гражданскую службу делили на разряды "по происхождению" и "по воспитанию" (образованию). Однако и в середине XIX века образовательный уровень будущих чиновников был низким. Так, в 1856 году свыше 90% определявшихся на службу "по воспитанию", были отнесены к третьему (низшему) разряду. На испытании они оказывались "знающими правильно читать, писать и основание грамматики и арифметики" [24]. Русская драматургия xviii в преобразовании размышления |
|
|
|
|
