<<<     ΛΛΛ     >>>   

Отсюда начинают подыматься на гору, дорога покрыта камнями, окрестности становятся бесплоднее, и нередко одно палящее солнце только напоминает тропик. Чрез 3 лиги и 3 1/2 часа езды остановились для завтрака в деревне la Pressa; здесь сады, фруктовые деревья, сахарные плантации и завод для приготовления песка. Покуда приготовили бифстексу из полусухого жесткого мяса с ужасною долею перца и яичницу и tortillas, прохаживались мы любоваться апельсинными и банановыми деревьями с изобильными плодами; мы пробыли 2 1/2 часа здесь и должны были заплатить 2 пиастра — вероятно, за то, что приготовленный для нас бифстекс отдали работникам и хозяевам. Легко могло казаться, что вместо 6 насытились 8 человек, хотя в самом деле едва двое порядочно поели.

От la Pressa населенность становится гораздо приметнее, сахарные плантации, маис, магей (magua — род алое, из коего ствола приготовляется спиртуозный напиток весьма крепкий, масколе здесь называемый), кругом опушек полей изобилие банановых дерев, особенно в долинах, заводы сахарные, завод масколокурения, часто встречаемые лавочки, где напиток сей, сигары и фрукты продаются, — все указывает на приближение к городу, место становится ровнее и дорога лучше. Я отправил don Jesus вперед к г-ну Форбесу узнать, где для нас приготовлена квартира, между тем подъезжали к городу, который открылся на обширном пространстве и со своими плоскими крышами без труб имел для нас вид недоконченного, недостроенного; впрочем, опрятность на улицах, которые мощены и имеют даже тротуары, выбеленные стены домов, кое-где между ними зеленеют деревья, движение людей — все это приятно услаждало зрение, утомленное от однообразия стран, в коих мы проводили последние 6 лет. Don Jesus прискакал к нам навстречу с приветствием от г-на Баррона, который ожидал нас прямо к себе. Запылившиеся, усталые, в дорожных весьма не щегольских платьях мы проехали тихим шагом несколько улиц и остановились во дворе и доме г-на Баррона, который сам и г-н Форбес встретили нас и ввели в обширные великолепно убранные покои: г-н Баррон указал нам особо для нас с прислугою отведенные комнаты, и мы были рады сбросить и смыть следы дороги и явиться в несколько порядочном виде.

Главное лицо было здесь jefe politico [Дословно политический руководитель (испан.). Здесь — глава гражданской администрации округа], я зашел к нему на следующий день с пашпортом, но не застал его. Начальник войск, полковник, был в Гвадалахаре. В каждой области (Esta do) имеется губернатор (Gubernador) — чиновник гражданский, но вместе и командующий национальным ополчением; военный начальник войск правительственных; каждая область разделена на округи, и в каждом округе есть jefe politico — первое гражданское лицо, и начальник войск — военное лицо.

Тепик расположен на равнине у подножия горы San Juan при речке Tepic (впадающей в реку San Jago, которая близ San Bias в море течет), в некотором углублении, отчего воздух здесь сыр и нездоров. Во время холеры из 8 тысяч жителей умерла здесь 1/12 часть! Между тем как в San Blas — самом нездоровом месте по здешнему берегу — холеры и вовсе не было. Примечательных зданий или заведений в Tepic никаких нет. Улицы неширокие, пересекаются под прямыми углами, дома по большей части в два этажа и не более, имеют несколько дворов с галереями кругом и садом (цветники) посредине, покои высокие, воздух прохладен и чист. Главная площадь (placa mayor) обсажена прекрасными тенистыми деревьями (род липы), здесь гостиный двор. Общественного гулянья здесь нет. Немного приметно народа на улицах, а военных вовсе не видать — они все уехали в Texas, где свирепствует междоусобная война, поддерживаемая соседними гражданами Северо-Американских Штатов, и Gomes Farias — бывший вице-президент — тут возжег и поддерживает войну.

Здесь в Тепике нет ни школ, ни больниц, ни врачей, ни учителей — правительство ни малейшего не прилагает попечения о доставлении жителям средства обучать детей. Да и само главное правительство на каждом шагу обнаруживает свое невежество и беспечность. В 1826 году прислало оно сюда приказание: немедленно послать военное судно (единственное военное судно у здешних берегов корвет «Morellos» о 6 разнокалиберных пушках) к островам против Санта-Барбара (на западном берегу Калифорнии), чтобы прогнать русских, занявших сии острова (никогда русские и не подходили к сим островам и русская нога на них не бывала), и защитить жемчужную ловлю против Guaymas. Довольно забавный образчик географических познаний управителей Мексики!

Г-да Баррон, Форбес и Деппе (испанец, англичанин и пруссак), все знакомые очень коротко с Мексикою, совершенно согласно отзывались о жалком состоянии конфедерации. Корень всего зла в совершенной безнравственности белого населения областей (я разделяю жителей, природных мексиканцев, на белых — от испанских родителей — и черных — от коренных индейцев, но утративших язык свой и принявших обычай покорителей; белые управляют, а черные служат): ни религия, ни добросовестность, ни честолюбие благородной души, ни любовь к отечеству недоступны к сему поколению. Мексиканец, начиная с президента до последнего офицера или чиновника, жаден к приобретению богатства и жертвует всем на свете для достижения сей единственной цеди: образуются партии, разыгрываются жалкие драмы беспрерывных революций, составляются законы — все это для того, чтобы насытить свою алчность; казна обкрадывается с невероятной дерзостью, таможенные чиновники сами первые смуглеры [Контрабандисты (от нем. Schmuggler)], судьи — первые нарушители правосудия. Всякого легко подкупить, на данное слово и изъявление дружбы никогда, без исключений, нельзя положиться; продать друга, обмануть, обокрасть, налгать — это так обыкновенно между мексиканцами, что даже иностранцы перестали удивляться такому упадку человеческого достоинства.

Каждый чиновник — в то же время лавочник, и сам jefe politico не стыдится сего средства прибавить несколько пиастров к тем, которые другими путями к нему переходят; военный офицер — капитан, полковник, получив чрез известное число годов (каждый военный поход считается вдвое) — кажется, 16 лет — отставку с полным пенсионом, заводит лавочку, продает сам масколе и отмеривает аршином ленты и величается в то же время военным своим чином; белые мексиканцы, не имеющие уже значительного достояния, — все лавочники, если только имеют малейшую к тому возможность. Офицеры — трусы и невежды.

Простой же народ в Мексике, т. е. черные, поколение не дурное, они учтивы, мягкого нрава, не плуты, ими управляться весьма легко, храбры и стойки с хорошими офицерами, крепки телом.

Я узнал, что назначен новый губернатор в Калифорнии (по просьбе Фигероа на выезд, о смерти его еще не знали), какой-то Чико— решительный республиканец и бессовестный человек: он, будучи членом конгресса, предложил сделать значительное увеличение жалования калифорнийскому губернатору, когда узнал, что его туда назначают!

Оклады жалованья чиновникам в Мексике огромны, и число сих чиновников непомерно велико; при беспорядочном внутреннем управлении, беспрестанных внутренних возмущениях и неограниченной жадности служащих к личному обогащению натурально, что вопреки богатым источникам сей страны, природою всем наделенной, казна истощена и на нужнейшие расходы недостает денег. Отставные, вдовы и чиновники дальних провинций первые чувствуют сей недостаток, и правительство просто не платит им. Недавно выданы им были билеты вместо наличных денег, по коим предписано было таможне выдавать деньги, употребляя, кажется, 1/3 часть своих доходов на сей предмет: чиновники, имеющие какой-либо вес, были удовлетворены, а от других таможня и не принимала билетов, которые были покупаемы купцами и спекулянтами по 25 пиастров за билет в 100 пиастров!

В Тепик было ныне 35 человек солдат и при них полковник! А прошлого года в одно время при 65 чело век солдат находилось 5 полковников!

Alcalde здесь в Тепик 3 — это судьи, избираемые народом; но выбор большею частью падает на проныр и обязанность алькальде бывает притеснять, а не защитить справедливость; взять пьяного простолюдина с улицы, заковать его в железо и держать в тюрьме, покуда не откупится он 1/2 сотнею или более пиастров, — есть дело весьма, увы, обыкновенное; приговоры произносятся без всякого разбирательства, а при важных случаях подкупить ложных свидетелей так легко, что свидетельства в самом деле ничего не значат. Ужасно подумать, что невежественный, жадный, безнравственный алькальде имеет власть сделать смертный приговор (апелляцию можно сделать, но и в высших инстанциях сколько зла) и потом отправляется преспокойно в лавочку и продает мимоходящим масколе! Прелестная свобода республик! Простой народ весьма покорен и переносит все напасти с терпением, однако же он чувствует перемену и воздыхает о счастливых временах испанского владычества. В этом уверяли меня даже англичане здешние, и потому можно этому поверить.

До революции при многих притеснительных постановлениях, касательных торговли, управление народом, можно сказать, было основано на человеколюбии и справедливости: с ним обходились не как с народом покоренным, а с удивительным снисхождением. Правда, ныне иностранная торговля усилилась и роскошь увеличилась во всех классах, но сия самая торговля и роскошь увлекает в преступные поступки, дабы удовлетворить жадность, и зло падает на простой народ и на правительство: первый угнетается, и нравы его портятся; а второе лишается средств и возможности исцелять язвы беспорядка, отравляющие целое общество. Так страна сия погружается ниже и ниже в бездну пороков и беспорядков. По части законодательной еще ничего не сделано. Держатся законом и регламентом испанским по части судебной и военной; но со времени отложения издано множество законов и постановлений, противоречащих и остающихся без исполнения, и ничто не мешает все еще новые составлять и рассылать к исполнениям, которые в свою очередь также не исполняются.

Теперь конфедерация уничтожена: права, принадлежавшие штатам, — избирать губернаторов, гаеров политики — членов своих конгрессов, судей и иметь национальную милицию и проч. — отняты, и вместо штатов теперь разделяется Мексика на департаменты и образовывается центральное правление всех департаментов в гор оде Мексике; но это еще не кончено, и есть люди, которые предсказывают скорого переворота и новой революции. Г-н Баррон говорит, что он был в молодые годы решительный республиканец и в Мексике излечился от этой болезни нашего века. Он советует приезжать сюда всем, страдающим от подобных заболеваний (NB. 80 боевых петухов, привязанных во фрунт по тротуару вдоль стены дома хозяйки против балкона нашей спальни, — забавное зрелище!).

Полковник здесь квартирующих войск (по откомандировке в Texas теперь было 30 рядовых) Sr. Tolesa приехал из Guadalaхаrа, и я сделал ему визит в сопровождении г-на Баррона. Он принял меня вежливо, предложил эскорт солдат до Гвадалахары (от солдат я отказался) и обещал дать письмо к его генералу в том городе. Наружность Tolesa приветлива, и он почитается здесь из образованнейших.

Обедали у Александра Форбеса, тут был один купец из Соединенных Штатов, кажется весьма знакомый с Мексикою. Когда под конец обеда языки развязались, рассказывал каждый ужасные вещи о безответственности мексиканцев. Интрига здесь дома, в обществах здороваются и жмут друг другу руки, между тем вас интригуют и вредят возможным средством, чтобы столкнуть с места и самому им пользоваться. Нет примера, чтобы кто заступился за заочного друга или гласно друг другу бы противоречили. Странно, что все огромные перевороты в управлении, например последнее: от конфедерации до центрального, делаются почти без пролития крови. Восстание в Закатекас произошло от одного губернатора, который, трудившись многие годы над образованием милиции, не хотел распустить ее, когда президент того потребовал; и та ж причина действовала в Гвадалахаре, но упорство было более парадное, нежели действительное. Вся война ограничивается более на бумаге, и также законы и постановления существуют более на бумаге. Сестра Сант-Анна в Мексике продает места; в нескольких монетных дворах выпускают пиастры с противозаконною примесью меди, так что потеря бывала от 5% до 8 % — обман, открытый недавно немецким коммерциянтом.

14 в понедельник мы поехали в 12 часов из дома г-на Баррона. Одолжениям и пособиям этого семейства, приятного, доброго и образованного, не было конца, и истинно они нас обязали всегдашнюю благодарностью; без помощи Баррона мне невозможно бы даже было предпринять путешествие, и алькальде Тепикский получил сообщение от Сан-Блазского такого содержания, чтобы меня не пропускать далее Тепика без особого повеления из Мексики.

На обеде у Александра Форбеса показывал он экземпляры чистого железа и весьма богатые руды меди из окрестностей Мазатлана. Серебряные и золотые руды у него собраны почти со всех провинций.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Простились мы с мексикой
С соседней калифорнией
Беспримерный порядок в его городе местность республики
Врангель Ф. Дневник путешествия из Ситхи в СанктПетербург через Мексику истории России 7 англичанин