<<<     ΛΛΛ     >>>   

Иван Васильевич вдруг покраснел и сердито закричал почти:

- Да, вот это вы, нынешняя молодежь. Вы, кроме тела, ничего не видите.

В наше время было не так. Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее

становилась для меня она. Вы теперь видите ноги, щиколки и еще что-то, вы

раздеваете женщин, в которых влюблены, для меня же, как говорил Alphonse

Karr, - хороший был писатель, - на предмете моей любви были всегда бронзовые

одежды. Мы не то что раздевали, а старались прикрыть наготу, как добрый сын

Ноя. Ну, да вы не поймете...

- Не слушайте его. Дальше что? - сказал один из нас.

- Да. Так вот танцевал я больше с нею и не видал, как прошло время.

Музыканты уж с каким-то отчаянием усталости, знаете, как бывает в конце

бала, подхватывали все тот же мотив мазурки, из гостиных поднялись уже от

карточных столов папаши и мамаши, ожидая ужина, лакеи чаще забегали, пронося

что-то. Был третий час. Надо было пользоваться последними минутами. Я еще

раз выбрал ее, и мы в сотый раз прошли вдоль залы.

- Так после ужина кадриль моя? - сказал я ей, отводя ее к ее месту.

- Разумеется, если меня не увезут, - сказала она, улыбаясь.

- Я не дам, - сказал я.

- Дайте же веер, - сказала она.

- Жалко отдавать, - сказал я, подавая ей белый дешевенький веер.

- Так вот вам, чтоб вы не жалели, - сказала она, оторвала перышко от

веера и дала мне.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Ломовые с дровами на санях пешеходы институт
Толстой Л. После бала Школьная 8 качества
Толстой Л. После бала Школьная 8 опустил
Солдаты привязанный человек