<<<     ΛΛΛ     >>>   

которой он имел особенное пристрастие, и по фронту и верховой езде.

Несмотря на свой выше обыкновенного рост, он был красив и ловок. Кроме

того, и по поведению он был бы образцовым кадетом, если бы не его

вспыльчивость. Он не пил, не распутничал и был замечательно правдив. Одно,

что мешало ему быть образцовым, были находившие на него вспышки гнева, во

время которых он совершенно терял самообладание и делался зверем. Один раз

он чуть не выкинул из окна кадета, начавшего трунить над его коллекцией

минералов. Другой раз он чуть было не погиб: целым блюдом котлет пустил в

эконома, бросился на офицера и, говорят, ударил его за то, что тот отрекся

от своих слов и прямо в лицо солгал. Его наверно бы разжаловали в солдаты,

если бы директор корпуса не скрыл все дело и не выгнал эконома.

Восемнадцати лет он был выпущен офицером в гвардейский

аристократический полк. Император Николай Павлович знал его еще в корпусе и

отличал его и после в полку, так что ему пророчили флигель-адъютантство. И

Касатский сильно желал этого не только из честолюбия, но, главное, потому,

что еще со времен корпуса страстно, именно страстно, любил Николая

Павловича. Всякий приезд Николая Павловича в корпус, - а он часто езжал к

ним, - когда входила бодрым шагом эта высокая, с выпяченной грудью,

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Толстой Л. Отец Сергий классики 11 женщины
Теперь ему сказали
Толстой Л. Отец Сергий классики 12 деревне
Толстой Л. Отец Сергий классики 11 мальчика
Она слушала его простил соблазны