Пиши и продавай! |
Волшебник облизнул побледневшие губы, потом простер руки. - Ты мать и отец, - сказал он, глядя на Рэнсома, словно испуганный ребенок. - Дозволь мне говорить, или убей меня, ибо я - в твоей деснице. Когда-то я слышал, что есть люди, беседующие с богами. Власий, мой учитель, помнил несколько слов их языка. Но ты знаешь и сам, что даже то были не сами ойярсы, а их земные тени. Земная Венера, земной Меркурий, но не Переландра, и не Виритрильбия... - Я говорю не о земных тенях, - прервал его Рэнсом. - Я стоял перед Марсом и перед Венерой в их собственном царстве. Врага одолеют они и те, кто сильнее их. - Господин мой, - возразил Мерлин, - этого быть не может, ибо это нарушило бы Седьмой Закон. - В чем он состоит? - спросил Рэнсом. - Всемилостивейший Господь поставил Себе законом не посылать этих сил на Землю до конца времен. Быть может, конец наступил? - Быть может, он начался, - тихо произнес Рэнсом, - но я ничего о том не знаю. Мальдедил поставил законом не посылать небесных сил на Землю, но техникой и наукой люди проникли на небо и потревожили эти силы. Все это происходило в пределах природы. Злой человек на утлой машине проник в сферу Марса, и я был его пленником. На Малакандре и на Переландре я встретил моих повелителей. Ты понимаешь меня? Мерлин склонил голову. - Так злой человек, подобно Иуде, сделал не то, что думал. Теперь на Земле один из всех людей узнал ойярсов и говорил на их языке не чудом Господним и не волшебством Нуминора, а просто, как путник, повстречавший других на дороге. Наши враги лишили себя защиты Седьмого Закона. Они сломали барьер, который Сам Бог не пожелал бы сломать. Вот почему силы небес приходили в этот дом и в комнате, где ты сидишь, беседовали со мной. Мерлин побледнел еще сильнее. Медведь незаметно нюхал его руку. - Я стал мостом, - пояснил Рэнсом. - Посредником. - Сэр, - проговорил Мерлин, - если они будут действовать сами, они разрушат Землю. - Они не будут, - ответил Рэнсом. - Вот почему им нужен человек. Волшебник провел по лбу своей большой ладонью. - Человек, чей разум открыт им, и кто открывает его по своей воле. Господь свидетель, я сделал бы это, но они не хотят входить в неискушенную душу. И чернокнижник не нужен им, он не вместит их чистоты. Им нужен тот, в чьи дни волшебство еще не стало злом... и все же, он должен быть способным к покаянию. Скажу прямо, им требуется хорошее, но не слишком хорошее орудие. Кроме тебя, у нас, в западной части мира, таких людей нет. Ты же... Он остановился, ибо Мерлин встал, и из уст его вырвался дикий вопль, подобный звериному реву, хотя это было древним кельтским плачем. Рэнсом даже испугался, увидев, как по длинной бороде бегут крупные, детские слезы. Все римское слетело с волшебника, он был теперь не знающим стыда чудищем, воющим на диких наречиях, одно из которых напоминало кельтский язык, другое - испанский. - Прекрати! - закричал Рэнсом. - Не срами и себя, и меня! Безумие прекратилось сразу. Мерлин сел в кресло. Как ни странно, он ничуть не был смущен тем, что до такой степени утратил власть над собой. - И для меня, - продолжил Рэнсом, - непросто встретить тех, кто спускается в мой дом. На сей раз придут не только Малакандра и Переландра. Я не знаю, как сможем мы глядеть им в лицо. Но мы не вправе глядеть в лицо Божье, если от этого откажемся. Волшебник ударил ладонью по колену. - Не слишком ли мы поспешны?! - воскликнул он. Ты - Пендрагон, но и я - верховный советник королевства, и я посоветую тебе иное. Если силы уничтожат нас, да свершится воля Божья. Но дошло ли до этого, сэр? Ваш саксонский король, сидящий в Виндзоре, может помочь нам. - Он ничем не может помочь. Хороший ответ |
|
|
|