<<<     ΛΛΛ     >>>   

 — Нет! До этого еще никто из нас не дошел, даже мой братец Альфред, закоренелый деспот. Но он утверждает, и, по-моему, не без оснований, что американские плантаторы, правда в несколько иной форме, делают то же, что английская аристократия и английские капиталисты, которые полностью подчинили себе низшие классы. Альфред оправдывает и их и нас, и ему нельзя отказать в последовательности.

 — Но ведь это совершенно разные вещи, их даже сравнивать нельзя! — воскликнула мисс Офелия. — Английского рабочего не продашь, не купишь, не разлучишь с семьей, не накажешь плетьми!

 — Он точно так же во всем зависит от воли хозяина. Рабовладелец может запороть своего непокорного раба насмерть, а капиталист заморит его голодом. Что же касается нерушимости семейных уз, то еще неизвестно, что хуже: когда детей твоих продают или когда они умирают у тебя на глазах голодной смертью.

 — Такие сопоставления никогда не приходили мне в голову, — сказала мисс Офелия.

 — Я был в Англии, и мне легко судить, прав ли Альфред, когда он говорит, что его рабам живется лучше, чем большинству населения Англии.

 — Расскажите, почему вы уехали с плантации, — попросила его мисс Офелия.

 — Некоторое время мы с Альфредом распоряжались там всеми делами вдвоем, но потом он убедился, что плантатора из меня не получится, и посоветовал мне взять мою долю наследства деньгами и поселиться в Новом Орлеане, в нашем фамильном особняке.

 — А вам никогда не приходила в голову мысль освободить своих рабов?

 — Было такое время, — задумчиво проговорил Сен-Клер, — когда я тешил себя надеждой, что не зря проживу жизнь и совершу благое дело. Я хотел стать освободителем негров, хотел стереть позорное пятно с лица нашей родины. Юношам свойственно носиться с такими мечтами... Однако все сложилось иначе, и я уподобился щепке, плывущей по воле волн. Впрочем, не думайте, что мои взгляды на рабство представляют собой какое-то исключение в нашей среде. Нет, у меня много единомышленников. Да может ли быть иначе? Ведь наша страна изнывает под этим игом! Оно убийственно не только для раба, но и для рабовладельца. Простым глазом видно, какое это страшное зло, что мы живем среди массы невежественных, нами же развращенных людей. Наши законы весьма решительным образом запрещают давать им хоть самое скромное образование, и это правильно! Обучите грамоте одно поколение негров, и вся система рабства взлетит на воздух. Если мы не дадим им свободы, они сами вырвут ее у нас из рук.

 — Чем же все это кончится? — спросила мисс Офелия.

 — Не знаю. Мне ясно только одно: народные массы рано или поздно поднимут голову и в Европе и в Америке. И это все, что я могу вам сказать... А вот и звонок к чаю! Пойдемте.

 За столом Мари заговорила о Прю.

 — Вы, кузина, вероятно, считаете нас варварами, — сказала она.

 — Да, это варварство. Но ведь не все же здесь, на юге, варвары!

 — Бывают негры, с которыми просто невозможно справиться, — продолжала Мари. — Такие не вызывают у меня никакого сожаления. Вели бы себя как следует, и никто бы их не трогал.

 — Мама, но ведь Прю была такая несчастная! Вот почему она пила, — сказала Ева.

 — Вздор! Как будто это может служить оправданием! Я тоже несчастная, вероятно, несчастнее ее. Нет, все дело в том, что негры дрянной народ. Среди них попадаются такие, которых никак не образумишь.

 У автора возникают опасения, как бы наши знатные герои не заслонили от нас скромную фигуру Тома. Ну что ж, если читатель хочет узнать кое-что о его делах, пусть последует за нами на маленький чердак над конюшней.

 Представьте себе скромную комнатку с кроватью, стулом и простым, грубо сколоченным столом, за которым Том сидит сейчас, наклонившись над грифельной доской, и с величайшей сосредоточенностью выписывает на ней какие-то слова.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

 корзина тома потянула хорошо
 мисс офелия была совершенно сбита с толку комнату корзину
БичерСтоу Г. Хижина дяди Тома школьная 1 статуэтки
Все остальные невольники ненавидели их поселок мельниц
через неделю мальчишка будет у меня