<<<     ΛΛΛ     >>>   

Маргариту, входившую через садовую дверь вместе с Габриэлем и Фелицией, и

сказал:

- Ваша дочь никогда еще не была так хороша, как сейчас.

Госпожа Клаас, усевшаяся в кресле с маленьким Жаном на коленях, подняла

голову и взглянула на дочь и нотариуса с притворным безразличием.

Пьеркен был среднего роста, ни толст, ни худ, его красивое, но

заурядное лицо выражало печаль,- свидетельствовавшую, впрочем, скорее об

огорчениях, чем о меланхолии,- и мечтательность, скорее неопределенную, чем

насыщенную мыслями; он слыл мизантропом, но был слишком корыстен, слишком

жаден, чтобы всерьез ссориться со светом. Взгляд, обычно уходящий куда-то в

пространство, безразличное выражение лица, подчеркнутая молчаливость,

казалось, свидетельствовали о глубине души, на самом же деле скрывали под

собой пустоту и ничтожество нотариуса, занятого исключительно только

соблюдением материальных интересов, впрочем, не настолько еще старого, чтобы

не испытывать зависти. Его стремление сблизиться с домом Клаасов можно было

бы объяснить безграничной преданностью, если бы здесь не служила подоплекой

жадность. Он казался щедрым, но прекрасно все рассчитывал. Сам того не

сознавая, он в зависимости от обстоятельств держался с Клаасами по-разному:

бывал, как то свойственно обычно всем дельцам, резок, груб и ворчлив, когда

думал, что Клаас разорился; а потом в его манерах начинали сквозить

любезность, сговорчивость, почти раболепие, как только являлось

предположение, что работы родственника сулят удачу. То он видел в Маргарите

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Несчастная женщина
Которого держала на руках мать простился рассеять
чужой человек натурам пространство
Стены из кирпичей
Бальзак О. Поиски Абсолюта классической литературы 5 просвещения