<<<     ΛΛΛ     >>>   

тонкие серебряные колокольчики, и заронялись ему в душу; и невольно

мелькнула в голове мысль: точно ли это старуха? "Ох, не могу больше!" -

произнесла она в изнеможении и упала на землю.

Он стал на ноги и посмотрел ей в очи: рассвет загорался, и блестели

золотые главы вдали киевских церквей. Перед ним лежала красавица, с

растрепанною роскошною косою, с длинными, как стрелы, ресницами.

Бесчувственно отбросила она на обе стороны белые нагие руки и стонала,

возведя кверху очи, полные слез.

Затрепетал, как древесный лист, Хома: жалость и какое-то странное

волнение и робость, неведомые ему самому, овладели им; он пустился бежать во

весь дух. Дорогой билось беспокойно его сердце, и никак не мог он

истолковать себе, что за странное, новое чувство им овладело. Он уже не

хотел более идти на хутора и спешил в Киев, раздумывая всю дорогу о таком

непонятном происшествии.

Бурсаков почти никого не было в городе: все разбрелись по хуторам, или

на кондиции, или просто без всяких кондиций, потому что по хуторам

малороссийским можно есть галушки, сыр, сметану и вареники величиною в

шляпу, не заплатив гроша денег. Большая разъехавшаяся хата, в которой

помещалась бурса, была решительно пуста, и сколько философ ни шарил во всех

углах и даже ощупал все дыры и западни в крыше, но нигде не отыскал ни куска

сала или, по крайней мере, старого книша, что, по обыкновению, запрятываемо

было бурсаками.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Философ со страхом
Сказал философ
Философ еще раз обсмотрелся
Лицо умершей было заслонено от него неутешным отцом
Гоголь Н. Вий школьная 12 философ