<<<     ΛΛΛ     >>>   

- Я ждала правдивых речей, а ты говоришь мне льстивые речи. Услышится ли моя молитва?

- Как знать? Милосердие бога бесконечно.

- Так ли это? Не знаю. Послушай! Если умру я, если умрет мой сын, что будет с тобой? Ты переживешь нас - и вернешься к белым женщинам, не знающим стыда, потому что голос крови силен.

- Не всегда.

- Верно: женщина может остаться глухой к нему, но мужчина - нет. В этой жизни, рано или поздно, ты вернешься к своему племени. С этим я могла бы еще примириться, потому что меня тогда уже не будет в живых. Но я печалюсь о том, что и после смерти ты попадешь в чужое для меня место - в чужой рай.

- Ты уверена, что в рай?

- А куда же еще? Какой бог захочет причинить тебе зло? Но мы оба - мой сын и я - будем далеко от тебя и не сможем прийти к тебе, и ты не сможешь прийти к нам. В прежние дни, когда у меня не было сына, я об этом не думала; но теперь эти мысли не оставляют меня. Тяжело говорить такие вещи.

- Будь что будет. Мы не знаем нашего завтра, но у нас есть наше сегодня и наша любовь. Ведь мы счастливы?

- Так счастливы, что хорошо бы заручиться небесным покровительством. Пусть твоя Биби Мириам услышит меня: ведь она тоже женщина. А вдруг она мне позавидует?.. Негоже мужчинам боготворить женщину!

Эта вспышка непосредственной ревности рассмешила Холдена.

- Вот как? Почему же ты не запретила мне боготворить тебя?

- Ты - боготворишь меня?! Мой повелитель, ты щедр на сладкие слова, но я ведь знаю, что я только твоя служанка, твоя рабыня, прах у ног твоих. И я счастлива этим. Смотри!

Холден не успел подхватить ее - она наклонилась и прикоснулась к его ногам; потом, смущенно улыбаясь, выпрямилась и крепче прижала ребенка к груди. В ее голосе внезапно прозвучал гнев:

- Это правда, что белые женщины, не знающие стыда, живут три моих жизни? Это правда, что они выходят замуж уже старухами?

- Они выходят замуж, как и все остальные, когда становятся взрослыми женщинами.

- Я понимаю, но говорят, что они могут выйти замуж в двадцать пять лет. Это правда?

- Правда.

- Аллах милосердный! В двадцать пять лет! Кто согласится по доброй воле взять в жены даже восемнадцатилетнюю? Ведь женщина стареет с каждым часом. Я в двадцать пять буду старухой, а люди говорят, что белые женщины остаются молодыми всю жизнь. Как я их ненавижу!

- Какое нам до них дело?

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сливы стоят ровно монетку
Эта прекрасная лакированная кровать
Земля была покрыта толстым слоем пыли