<<<     ΛΛΛ     >>>   

Слышно, как где-то далеко играют на арфе и скрипке.

Андрей. Опустеет город. Точно его колпаком накроют.

Пауза.

Что-то произошло вчера около театра; все говорят, а я не знаю.

Чебутыкин. Ничего. Глупости. Соленый стал придираться к барону, а тот вспылил и оскорбил его, и
вышло так в конце концов, что Соленый обязан был вызвать его на дуэль. (Смотрит на часы.) Пора бы,
кажется, уж... В половине первого, в казенной роще, вот в той, что отсюда видать за рекой... Пиф-паф.
(Смеется.) Соленый воображает, что он Лермонтов, и даже стихи пишет. Вот шутки шутками, а уж у него третья
дуэль.
Маша. У кого?
Чебутыкин. У Соленого.
Маша. А у барона?
Чебутыкин. Что у барона?

Пауза.

Маша. В голове у меня перепуталось... Все-таки, я говорю, не следует им позволять. Он может ранить
барона или даже убить.
Чебутыкин. Барон хороший человек, но одним бароном больше, одним меньше - не все ли равно? Пускай!
Все равно!

За садом крик: "Ау! Гоп-гоп!"

Подождешь. Это Скворцов кричит, секундант. В лодке сидит.

Пауза.

Андрей. По-моему, и участвовать на дуэли, и присутствовать на ней, хотя бы в качестве врача, просто
безнравственно.
Чебутыкин. Это только кажется... Ничего нет на свете, нас нет, мы не существуем, а только кажется,
что существуем... И не все ли равно!
Маша. Так вот целый день говорят, говорят... (Идет.) Живешь в таком климате, того гляди, снег
пойдет, а тут еще эти разговоры... (Останавливаясь.) Я не пойду в дом, я не могу туда ходить... Когда
придет Вершинин, скажете мне... (Идет по аллее.) А уже летят перелетные птицы... (Глядит вверх.) Лебеди,
или гуси... Милые мои, счастливые мои... (Уходит.)
Андрей. Опустеет наш дом. Уедут офицеры, уедете вы, сестра замуж выйдет, и останусь в доме я один.
Чебутыкин. А жена?

Ферапонт входит с бумагами.

Андрей. Жена есть жена. Она честная, порядочная, ну, добрая, но в ней есть при всем том нечто
принижающее ее до мелкого, слепого, этакого шаршавого животного. Во всяком случае, она не человек. Говорю
вам как другу, единственному человеку, которому могу открыть свою душу. Я люблю Наташу, это так, но иногда
она мне кажется удивительно пошлой, и тогда я теряюсь, не понимаю, за что, отчего я так люблю ее, или, по
крайней мере, любил...
Чебутыкин (встает). Я, брат, завтра уезжаю, может, никогда не увидимся, так вот тебе мой совет.
Знаешь, надень шапку, возьми в руки палку и уходи... уходи и иди, иди без оглядки. И чем дальше уйдешь,
тем лучше.

Соленый проходит к глубине сцены с двумя офицерами; увидев Чебутыкина, он поворачивает к нему; офицеры
идут дальше.

Соленый. Доктор, пора! Уже половина первого. (Здоровается с Андреем.)
Чебутыкин. Сейчас. Надоели вы мне все. (Андрею.) Если кто спросит меня, Андрюша, то скажешь, я
сейчас... (Вздыхает.) Охо-хо-хо!
Соленый. Он ахнуть не успел, как на него медведь насел. (Идет с ним.) Что вы кряхтите, старик?
Чебутыкин. Ну!
Соленый. Как здоровье?
Чебутыкин (сердито). Как масло коровье.
Соленый. Старик волнуется напрасно. Я позволю себе немного, я только подстрелю его, как вальдшнепа.
(Вынимает духи и брызгает на руки.) Вот вылил сегодня целый флакон, а они всЈ пахнут. Они у меня пахнут
трупом.

Пауза.

Так-с... Помните стихи? А он, мятежный, ищет бури, как будто в бурях есть покой...

Чебутыкин. Да. Он ахнуть не успел, как на него медведь насел. (Уходит с Соленым.)

Слышны крики: "Гоп! Ау!" Андрей и Ферапонт входят.

Ферапонт. Бумаги подписать...
Андрей (нервно). Отстань от меня! Отстань! Умоляю! (Уходит с колясочкой.)
Ферапонт. На то ведь и бумаги, чтоб их подписывать. (Уходит в глубину сцены.)

Входят Ирина и Тузенбах в соломенной шляпе, Кулыгин проходит через сцену, крича: "Ау, Маша, ау!"

Тузенбах. Это, кажется, единственный человек в городе, который рад, что уходят военные.
Ирина. Это понятно.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В университет черемша пианино
Довольно
Чехов А. Студент 9 человека
Студентnbsp работники потемки
Вершинину