Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
161 единственная классификация, которая будет иметь смысл, должна основываться не на неком случайном наборе внешних признаков, а на взаимосвязанных рядах соматотипов, представляющих структуру тела в целом и предположительно отражающих органические различия и физиологические функции. Хотя сходство человеческой биологии, объединяющее всех людей, очень важно для понимания их жизни, существуют также серьезные предварительные основания считать, что различия между людьми также имеют некоторое значение. Существует ли у нас врожденная склонность дистанцироваться от людей, отличающихся по физическому облику, или испытывать к ним враждебные чувства? Данные по этому вопросу весьма неоднозначны. С одной стороны, существует внутривидовая солидарность. Открытие этого явления — одно из наиболее значительных открытий общей биологии. В естественных условиях организмы, о которых из наблюдений за ними в неволе мы знаем, что они могут спариваться и иметь потомство, способное к размножению, обычно этого не делают. В природе животные чаще всего либо избегают своих собратьев, имеющих другой внешний вид и запах, либо активно проявляют к ним враждебность. С другой стороны, пример огромного числа американских мулатов едва ли может подтвердить эту теорию. В разных землях, по-видимому, не получило развитие отвращение к смешению с группами, представители которых значительно отличаются по своему физическому облику. Ассимиляция существенного числа негров в Англии XVIII века, отношение к неграм во Франции, заметная склонность португальских и голландских колонистов к смешанным бракам и фактически полная ассимиляция негров в Мексике (где одно время негров было значительно больше, чем белых) — все эти факты нельзя сбросить со счетов. Фактически, как показали Хаксли и Хэддон в книге «Мы, Европейцы», можно убедительно доказать, что в тех случаях, когда отсутствуют яв- 162 ные социальные барьеры, существует тяготение между представителями разных человеческих рас. Даже если будет доказано существование врожденной склонности к враждебности, из этого не будет следовать, что эту враждебность нужно понимать как нечто неизменное. Социально связанные группы мусульман в Бразилии и, скажем, в Советской России не обладают «расовой» однородностью. Современные произвольные расовые классификации обладают для науки крайне ограниченной ценностью, но их влияние на массовое сознание делает их социально опасными. Сто лет назад расовые термины были удобными, так как во многих случаях понятие расы с достаточной степенью вероятности указывало не только на физический тип, но и на географическое происхождение, язык и культуру. Сегодня, в связи с произошедшими подвижками населения и социальными изменениями, использование этих ярлыков чаще всего приводит к неверным и ошибочным умозаключениям. «Негр» может иметь цвет кожи от самого что ни на есть черного до вполне белого, он может говорить по-французски, по-арабски, по-английски, по-американски, по-испански или на ашанти, он может быть закованным в цепи невольником или всемирно известным химиком, он может быть неграмотным или писать на изысканном арабском языке, он может быть и президентом американского колледжа. Даже в строго биологическом смысле почти каждая раса — смесь. У физических антропологов нет оснований располагать расы по вертикальной оси: от низших к высшим. Но несмотря на то, что ученые считают оценочные дефиниции не стоящими доверия, западное общество оказалось более чем готово высказывать недвусмысленные и резкие суждения по этому поводу. Расовая дискриминация является, конечно, частью более общей проблемы социальной дискриминации. Но современный европеец или американец фактически заявляют следующее: «Если расы не существуют, мы должны их изобрести». Кто-то сказал: «В вопросах расовой принадлежности судьей является не природа, а общество». Совре- 163 менное положение дел определяет существование не биологических рас самих по себе, но того, что Роберт Редфилд определил как «расы в общественном сознании». Настоящей причиной существования последних является ассоциативная соотнесенность слова «раса» с реальными или воображаемыми биологическими различиями, с одной стороны, и с существующими особенностями культур, с другой. Биологически отличительные признаки не всегда видны невооруженным глазом, и это доказывается тем фактом, что нацисты считали необходимым заставлять евреев носить на одежде звезду Давида, дабы «добрые арийцы» всегда смогли узнать еврея, если они такового увидят. Другие биологические характеристики, которые, как полагают, определяют расы, относятся к области чистой мифологии. Например, говорят, что даже того, в чьих жилах течет одна восьмая часть негритянской крови, можно легко узнать — у него будет цельный носовой хрящ. На самом же деле не только у всех людей, но и у всех обезьян носовой хрящ расщеплен. С другой стороны, широкая публика не обращает внимания на реально существующие особенности (например, относительная уплощенность голени, встречающаяся в некоторых популяциях), так как никто, кроме нескольких антропологов, не знает, что эти особенности существуют. В конце Х I Х-начале XX столетия в Европе ряд популяризаторов (особенно Гобино и Чемберлен) сорвали с древа науки зоологическую идею расы. Привив эту идею к очень упрощенной и скандальной интерпретации истории и живо изложив свои идеи, они завоевали широкую аудиторию своим прославлением «арийцев», «тевтонов» и «представителей нордического типа». Перед Гражданской войной многие американские защитники рабства пытались, изучая как черепа, так и живых людей, показать, что негры и белые представляют собой совершенно различные типы людей, и что негры в действительности гораздо более тесно связаны с человекообразными обезьянами. Эти американские работы широко цитировались в Англии, Франции и Германии. 164 Никто из упомянутых людей не был ученым, но им удалось внушить мысль о том, что их фантазии имеют научное обоснование. В силу стечения исторических и экономических обстоятельств, а также определенных интеллектуальных тенденций, создалась атмосфера, благоприятная для признания этих умозрительных рассуждений даже в академических кругах. XIX столетие было классическим веком «расы». Дарвинистская биология подтверждала предположение о том, что расы существовали изначально, и представители одних из них были голубоглазы и светловолосы, а другие — темноглазы и темноволосы. Странно, что не был создан миф об изначальной рыжеволосой «расе», хотя среди ирландцев, шотландцев, евреев и малайцев встречается много рыжеволосых. После окончания первой мировой войны псевдонаучный расизм систематически использовался в политической демагогии. «Уход великой расы» Мэдисона Гранта и «Наплыв цветных» Лотропа Стоддарта возникли в прямой связи с введением законов, запрещающих въезд нежелательных лиц в США. Эти работы позднее широко цитировались нацистскими писателями. Данные проведенных среди американских солдат тестов на «уровень интеллекта» были искажены и превратно истолкованы, что дало подобие документального обоснования для предубеждений в отношении негров и американцев, родившихся за рубежом. В недавнее время, когда в различных частях мира повысилась экономическая и политическая напряженность, фундаментальные психологические работы по расовой ненависти прояснили ситуацию. Расовые предрассудки являются в своей основе просто одной из форм поиска «козлов отпущения». Когда безопасность индивидов и сплоченность группы находятся под угрозой, почти всегда ищут и находят «козлов отпущения». Ими могут стать либо некоторые члены самой этой группы, либо представители другой группы, внешней по отношению к первой. Примеры практики первого типа можно найти как в курятнике, так и в любом челове- 165 ческом обществе. Явления второго типа, по-видимому, являются принципиальным психологическим основанием современных войн. Вопрос о том, «на что направить чувство ненависти», стоит перед социумом с любым общественным строем. Это — фундаментальный психологический процесс. Будут ли жертвы определены как «ведьмы», «неверные» или «представители низших рас», зависит от обстоятельств и типов рационализации, распространенных в данный момент. Люди, выглядящие иначе, являются легкоузнаваемыми объектами агрессии. Более того, если под рукой оказывается внешне правдоподобная «научная» теория, доказывающая врожденную ущербность или порочность этой группы, можно получить массу удовольствия, давая выход своей ненависти и при этом не испытывая чувства вины. Обычно, тем не менее, на эту роль выбирают не «льва отпущения», а «беззащитного козлика». Слабость, по-видимому, провоцирует враждебность со стороны некоторых людей, чаще всего, возможно, со стороны тех, кто сам унижен. Меньшинство или бесправное угнетенное большинство обычно становятся в своем полном составе жертвами социальной агрессии. Если предполагается, что конфликт между разными «расами» имеет естественную природу, хороший гражданин, который в других случаях исходит из необходимости обеспечить условия для «честной игры», может не затрудняться мучительными раздумьями. Как сказал Гёте, мы никогда не бываем так свободны от чувства вины, как в тех случаях, когда приписываем собственные грехи другим людям. В простых обществах враждебность обычно направлена на тех, кто играет какие-то особые роли: на родственников жены, знахарей, колдунов, вождей. В таких сложных обществах, как наше, наблюдаются межгрупповые конфликты многих типов. Стереотипизированная неприязнь к людям, которых никогда не видел, находит себе оправдание не в том, что все врачи — плохие или все политические лидеры не заслуживают доверия, а в том, что они входят в какую-либо особую группу. Такие стереотипные предрассудки (а 166 расовые — это только их часть) имеют свойство усиливаться там, где низок уровень социальной интеграции, например, в недавно индустриализированных районах. Экономические условия скорее стимулируют развитие расовых предрассудков, чем являются причиной их появления. Антипатия не очень активна, пока не существует реального или воображаемого столкновения интересов. Взаимоотношения между «расами» могут возникнуть в виде экономической проблемы, но они станут проблемами социальными и культурными, как только меньшинство осознает ценность доминирующей группы и выдвинет своих ярких лидеров. В американском обществе, для которого особенно важен вопрос успеха, но где многие не могут его достигнуть, особенно сильно искушение возложить ответственность за свою неспособность преуспеть на тех, кто входит в другую группу. Одно исследование показало, что 38 процентов недовольных своим экономическим положением проявляют антисемитизм. При этом из представителей той же группы, удовлетворенных своим экономическим статусом, только 16 процентов выражают подобное мнение. Возьмем один пример из области психиатрии |
|
|
|
|
