<<<     ΛΛΛ     >>>   

Христианство всегда было для Запада проблемой. На протяжении веков вера и знание, мистика и наука противопоставлялись друг другу и "примирялись" друг с другом. Вера и знание никогда не уживались вместе, и одно из них всегда существовало за счет другого. Религия и наука в западноевропейской культуре почти сразу "отпочковались" друг от друга и составили как бы две параллельные реальности, два способа существования и мировосприятия. Начиная с нового времени, наука окончательно взяла верх над религией, став фундаментом мировоззрения, образом жизни и основой производственной деятельности. Религия же, напротив, окончательно потеряла метафизический смысл и выродилась в официально почитаемую "традицию". О ее главном предназначении - воссоединении целостности духа, отождествлении космоса и человека - было забыто. ХХ век довел процесс дезинтеграции духа до своего логического конца: смысл религии и веры исказился до неузнаваемости. Католичество опустилось до светского "шоу", потеряло тайну. Оно стало "земным" ритуалом, четким и ясным. Вместе с ним, столь же "ясным" стал мир, космос и человек, "ясным" как формула воды или дифференциальное уравнение.

Искусство и творчество постигла та же участь. На протяжении всей истории Западной Европы лишь единицам удалось превратить творчество и искусство в стиль жизни. Для одних высокое искусство стало предметом эстетствования, для других - сферой сиюминутного блаженства. И только избранные могли черпать из искусства полноту бытия и целостность духа. Мог ли предположить французский авангардист Марсель Дюшан, что, оторвав от стены писсуар и выставив его в качестве произведения искусства, он приведет в исполнение приговор Гегеля о "смерти" искусства. Художественное творчество не просто умерло: ему на смену пришла массовая культура, в которой не только не оказалось места духу, но и с трудом проглядываются какие бы то ни было социально значимые мотивы. Искусство, включенное во всеобщий процесс дезинтеграции духа, с неизбежностью лишилось своей универсальности и его смысл сузился до рамок социального явления. Сама же социальность, в свою очередь, потеряв связь с космосом, духовным единством, не смогла найти цели и смысла внутри самой себя. В итоге, социальное творчество и искусство, равно как и наука, стали выполнять социальный заказ; они превратились в объект производства и потребления, спроса и предложения. Дезинтегрированное творчество перестало быть подлинным творчеством, дух распался на части, а вместе с ним распался на части и человек.

Западная философия и культурология ХХ века попытались предложить новые подходы к целостному осмыслению бытия, человека, духа и культуры. Обеспокоенная социализацией и дезинтеграцией духовных процессов, они начали конструировать новые модели мировоззрения, которые в перспективе могли бы компенсировать утерю единства духа. Одной из таких моделей стал западноевропейский экзистенциализм (философия существования), знаменующий собой своеобразный мировоззренческий компромисс между реальной ориентацией Запада на углубление дифференцированности духа и сближением макрокосма и микрокосма.

Экзистенциализм оттолкнулся от бытия человека. При этом он признал, что человек как таковой перестал быть целостным, рассыпался на некоторую сумму качеств и свойств. Но человек больше, чем просто сумма, больше, чем просто ряд качеств, даже если этот ряд бесконечен. Экзистенциализм впервые в истории западной философии предпринял кардинальную попытку отказаться от субъектно-объектной парадигмы и воссоединить человека и бытие, мир и "Я". Человеческое существование было представлено экзистенциализмом как единство внешнего мира и личного бытия человека. Если быть более точным, то единство внешнего и внутреннего в существовании (экзистенции) человека представляет собой преломление внешнего через внутреннее. Внешний мир становится доступным человеку, благодаря включению его в индивидуальное бытие личности. Казалось бы, экзистенциализм преодолел ущербность дифференциальной интенции (направленности) западноевропейской культуры: мир оказался не только внутри человеческого бытия, он переживался человеком как собственное "Я"; внешний мир и бытие человека неразрывно слились в структуре экзистенции и наконец-то образовали единое целое.

Однако, объединив человека и мир в единой экзистенциальной структуре, экзистенциальная философия была вынужден признать, что подобное объединение ограничивается рамками наличного бытия. Единство мира и личности обесценилось самой экзистенцией человека, которая неожиданно оказалась бесконечной малой и герметично замкнутой. Дух и бытие разбились на множество индивидуальных "здесь-бытий" (Dasein), функционирующих в границах житейской данности. Личность и его маленький мирок замкнулись на самих себе, потеряв последнюю надежду на обретение космоса и космического единства.

Процесс общей дезинтеграции духа сказывается не только на потере целостного мировосприятия личности, но и на практической жизни человека, на его быте, на способе его существования. Социальный человек вынужден в своей практической деятельности включаться в дезинтеграционный процесс, поскольку его функционирование в этом процессе стало непременным условием его общественного статуса. Дифференциация знания породила дифференциацию практики: разделение труда превратило целостного человека в специалиста, замкнутого на профессиональной интенции. Все более и более мелкое дробление духа, направленное на его "изучение", привело к рождению общества профессионалов узкой специализации. В свою очередь, искусственное сужение духовных потенций личности до узкопрофессиональных интенций сказалось не только на утере мировоззренческих ориентиров, но и на вынужденной замкнутости индивида. Замыкание человека на профессиональной интенции спровоцировало ряд побочных негативных эффектов: утрату интерсубъективности и коммуникативности, рост отчуждения, а вместе с ним, рост числа психических заболеваний и суицид (самоубийство). Разделение труда превратилось в принцип существования. Вся социальная машина стала работать на трансформацию полноценной жизни в ремесло. В итоге, жизнь стала восприниматься человеком вне ее целостности; а понятие человека сузилось до понятия специалиста.

Другой важной проблемой, возникающей во взаимоотношениях человека и культуры, является то, что современный человек не ощущает себя творцом культуры, не видит своей роли в процессах культуротворчества. Культура не возникает сама по себе, ее создает человек. Конечно, процессы, производимые группой людей заметнее, но и группа - ничто без деятельности конкретного человека.

Современный человек реализует себя прежде всего во внешних сферах, развивает свою "оболочку" и под культуротворчеством подразумевает нечто глобальное, чего он не прозревает в своей собственной реальной жизни. Студент, поступающий в университет, и не подозревает о том, что уже одним этим действием он делает важный шаг, включающий его во всеобщие процессы создания культуры. Он делает шаг в направлении саморазвития, совершенствования своего духа, что является первой ступенью на пути превращения единичного, конкретного человека в творца культуры. Конечно, этот шаг мал и незаметен, и впереди лежит долгий путь, но вести человека по этому пути будет стремление к саморазвитию и самосовершенству. И из маленького человечка он превратиться в истинного творца культуры, которых так не хватает нашей современности.

Человек - это единственное существо, предопределенное к непрестанному новаторству. Он уникальный творец культуры, придающий ей смысл через регулярную смену символов, и несомненно, что для человека как такового культура первичнее природы, а история первичнее биологии. Томас Манн в романе "Доктор Фаустус" сказал по этому поводу: "Это можно назвать эстетически эффектным парадоксом культуры: поворачивая вспять естественную эволюцию, сложное, духовное уже не развивается из элементарного, а берет на себя роль изначального, из которого и силится родиться первозданная простота".

Культуротворчество восстанавливает и развивает человеческий дух, который отрицается современной цивилизацией. Поэтому культуротворчество происходит в постоянной борьбе с цивилизационными процессами, стремящимися приручить человека, сделать его слепой игрушкой в руках тех сил, чья сущность не связана с целями, задачами и смыслами человеческой жизни.

Как нам видится именно на этой грани лежит разграничение культуры и культурности. Приобщаясь к культуре, человек становится человеком. Некультурных людей не бывает. Но в языке за выражением "культурный человек" закрепилось иное содержание. И понятие "культурный" связано не с культурой, а с культурностью. Под культурностью мы понимаем соблюдение человеком некоего свода правил, норм, социальных установлений, определяющих поведение человека в обществе. Это добровольное признание тех границ, которые установлены обществом для своих членов и самим человеком для себя как члена социума. Сюда равноправно входит понятие этикета. Можно сказать, что культурность - это защитная стена, которую создала цивилизация для того, чтобы построить безопасное для личности общество. Все, что в человеке и обществе ведет к душевному успокоению, к внутренней безопасности, к всеобъемлющему комфорту есть культурность. И это не только защита "для", но и защита "от" - человеческой природы, инстинктов, всех иррациональных форм проявления человеческой сущности.

Таким образом, когда мы используем выражение "культурный человек", мы вносим прежде всего оценочный аспект и выявляем меру культурности человека, его соответствия существующим в обществе идеалам и стандартам.

В разные эпохи существовали различные модели "культурного человека": человек мусический (Античность), человек-богослов (Средневековье), человек универсальный (Возрождение), человек-специалист (Новое время), человек-носитель планетарного мышления (формируется в современную эпоху).

Современный человек находится в дезинтегрированной системе координат, существует между культурой и цивилизацией, поэтому черты "культурного человека" конца ХХ века отражают эту двойственность: толерантность (терпимость), профессионализм, способность к духовному саморазвитию и самосовершенствованию. Американский культуролог Дж. Пассмор считает главным признаком культурного человека - способность понимать и оценивать интеллектуальное и художественное достояние разных культур.

Для культурологии важным представляется вопрос о генезисе культуры, то есть попытка теоретического осмысления самой проблемы зарождения культуры. Термин "генезис" пришел к нам из греческого языка и переводится как "происхождение, возникновение", а в широком смысле означает момент зарождения и последующего развития некоего процесса до определенного состояния. Следовательно, изучение генезиса культуры есть рассмотрение движения первоначальных культурных процессов, приведших к появлению того, что уже можно назвать человеческой культурой.

В этом вопросе так же не существует теории, которая бы однозначно принималась большинством ученых. Тем более что проблема генезиса культуры есть проблема скорее умозрительная, чем опытная. Несомненно, выводы той или иной теории должны совпадать с последующим развитием культуры, но этап ее зарождения настолько далеко отстоит от нас на временной оси, что исследователям остается только выдвигать гипотезы и строить теории. Поэтому главным в работе ученого становится достижение максимальной стройности, эстетической изящности предлагаемой концепции и расширение круга вопросов, на которые она отвечает. Понятно также, что возникающие неясности подтачивают научную обоснованность теории и вызывают сомнения в ее истинности. Выделим четыре точки зрения на происхождение культуры, которые с различных сторон пытаются объяснить процессы культурогенеза.

Деятельностный подход к культуре реализован в орудийно-трудовой концепции, предложенной марксизмом. Исходной точкой здесь явилась знаменитая статья Фридриха Энгельса "Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека", написанная в 1876 году и тщательно изучавшаяся в СССР. Краеугольным камнем этой теории стало утверждение, что "труд создал человека".

Как известно еще со времен сэра Чарльза Дарвина, человек произошел от обезьяны. Представим себе, что однажды некая группа обезьян стала трудиться на благо своего обезьяньего сообщества. Совместный труд, как мы помним, облагораживает, - так родилось сознание. Для повышения производительности труда обезьянам необходимо было переговариваться, сообщать друг другу те или иные полезные сведения, что привело, в конечном итоге, к появлению речи. Посредством такого координированного труда наши подопечные стали создавать вокруг себя некоторую искусственную среду. Так начался культурогенез. По мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, человек - это прежде всего общественное животное и его поведение никоим образом не закодировано генетически. Маленький медвежонок, потерянный матерью в глухом лесу, имеет значительные шансы на выживание, потому что большинство поведенческих стереотипов, накопленных чередой предков, заложено в его генах. Маленький ребенок, конечно, может выжить в подобных условиях, но станет животным, а не человеком. Человеческое в человеке передается только посредством социального общения. В этом сущность человека. Поэтому животным рождаются, тогда как человеком становятся.

Данная концепция имеет ряд слабых сторон. Первые же попытки анализа выявляют вопросы, не имеющие ответов в рамках этой теории. Согласно Энгельсу, обезьяны (не люди!) приняли следующие решения:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

История
Первым в истории культуры формулирует закон сохранения энергии
История культуры древней греции
Иначе выразили одну мысль современная культура
Иррационально мистический подход к человеку мышления развития