Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Миллер Д. Будьте жестокими!Ночь 10 мая 1968 года началась в Париже напряженно. В предшествующие дни школы по всей Франции сотрясались демонстрациями. Противостояние студентов и полиции вышло наружу в Нантере, Сорбонне, а затем, казалось, практически в каждом университете и лицее страны. С начала мая новости о беспорядках занимали все больше страниц “Монд”. Нарастание силы протеста ошеломило правительственные власти и вызвало удивление у студенческих вожаков. К ночи 10 мая никто не знал, чего следует ожидать1. Крупным политическим событием стало собрание учащихся лицеев на площади Данфер-Рошеро. С приближением сумерек толпа примерно из двадцати тысяч молодых людей наполнила улицы Парижа. Их непосредственные цели были вполне понятны: они выражали недовольство правительством, которое закрыло Сорбонну после студенческой демонстрации 2 мая; они протестовали против жестокости полиции, которая избила множество простых зевак; они требовали освободить четверых товарищей, посаженных в тюрьму. Их более общие цели также вовсе не были тайной: критикуя авторитаризм французской системы образования, они говорили на языке радикальной демократии; изучив разнообразные катехизисы левых, они также говорили о классовой борьбе, рабочем контроле и перманентной революции. Но на ином уровне их цели были не до конца понятными даже для самих демонстрантов. Некоторые были даже слегка сбиты с толку. “Когда кто-то задал довольно разумный вопрос: “Чего же вы хотите?”, я не смог ответить”, — спустя годы вспоминал преподаватель-маоист: “Я не смог ответить, я даже не знал, кем были мои товарищи, не смог ответить, потому что участвовал в демонстрации ради демонстрации”2. После того, как собрание окончилось, полиция нервозно следила за студентами, тогда как они группировались без всякой цели. Внезапно, без плана или предварительной договоренности, толпа начала движение. Сначала она направилась к тюрьме, в которой сидели их товарищи, а затем — от мостов через Сену, блокированных полицией, — назад в центр Латинского квартала. Остановившись на бульваре Сан-Мишель после того, как они торжественно прошли мимо кордона полиции, охраняющего Сорбонну, номинальные лидеры студентов собрались вместе и попытались организовать следующий шаг. О штурме Сорбонны не могло быть и речи: он вызвал бы кровопролитие. Но отступать было нельзя: в воздухе запахло беспорядками. Вожаки сразу же решили взять под свой контроль незащищенные улицы Латинского квартала. Студенты рассредоточились. Кто-то двинулся на юг, вниз по улицам Гей-Люссак и Сен-Жак, другие пошли на восток, к улице Муффетар. Но как они станут обороняться, если на них нападет полиция? Кто-то предложил использовать булыжники. Около 9.15 на улице ле Гофф они начали разбирать мостовую. На мостовой появилась яма, на дне которой был превосходный желтый песок. При помощи краски из баллончика очевидец наносит на чистую стену слова: ПОД БУЛЫЖНЫМИ МОСТОВЫМИ — ПЛЯЖ. Около стены вскоре выросла груда камней. Баррикада возникла без какого-либо плана или обсуждения3. Баррикада! В ней было мало тактического смысла. Смысл в ней был исключительно символический. Баррикада в сознании всякого образованного француза была мифической эмблемой восстания, живым воплощением революционной традиции — сначала 1789 года, затем 1830, 1848, 1871 и 1936 годов, а теперь — немыслимо — Мая 1968 года. Баррикады росли. Десять — на улице Гей-Люссак, две — на улице Ульм, еще две — на улице Турнефор. Всего к утру было построено шестьдесят баррикад4. Хаос пьянил. Рекламные щиты разрывались в клочья, указатели выдирались с корнем, сваливались в кучи и обматывались колючей проволокой, припаркованные машины переворачивались. Груды мусора выросли посреди бульваров. Состояние эйфории, атмосфера праздника. “Все тотчас осознали реальность своих желаний”, — немного спустя заметил один из участников, описывая тогдашнее настроение. “Никогда страсть к разрушению не была столь творческой”5. Это происходит вследствие одного простого факта наша система образования датируется девятнадцатым веком |
|
|
|
|
